тяжело вздохнул.
– И зря вы вздыхаете, – продолжила она, понизив голос и сбавив накал. – Я же не иду узнавать действительную фамилию вашей барышни. Не инициирую расследование, письма, слухи. Зачем? Просто условия у меня, строгие. Вечером, ваша дама должна уходить, а со свечкой стоять, конечно, никто не будет. Отдыхайте, – голос ее подобрел. – Наверно устали с дороги? Во дворе душ. Там можно освежиться.
– Благодарю, – процедил я сквозь зубы.
– Да не за что, пока-а…, – протянула она многозначительно и неопределенно.
«Ну, коза! Ну, сучка!! – подумал я, но что я мог поделать? Хозяйка круто развернулась и, не взглянув, на плачущую Машу – ушла степенно и с достоинством, слегка покачивая полными бедрами. «Вожжей бы – по этим бедрам не мешало! – Промелькнула у меня спонтанная мысль. – Хороших, сыромятных!» Я подошел к Маше. На ней не было лица. Она была в слезах, с распухшим покрасневшим носом, которым постоянно шмыгала. Увидев меня, она быстро прикрыла лицо ладошками.
– Не смотрите! – торопливо бросила она.
– Почему? – искренне удивился я.
– Не красивая, – сглатывала она слезы.
– Это не вам решать, – заключил я.
– И вообще я не барышня, а дура набитая. Гимназистка недоделанная.
– Может нам поискать другую дачу? – предложил я, пытаясь отвлечь ее от мрачной действительности.
– Думаю, это только разозлит ее. Тут многие друг друга знают. Назло начнет пакостить. Уж будь что будет! По большому счету, она права – я ее понимаю. Если бы все были такие честные – может, в нашем российском государстве было все по-другому.
– Что вы еще про нее знаете? Кто вам ее посоветовал? – спросил я, обдумывая варианты.
– Никто. Случайно получилось. Спросила на улице. Оказалась хозяйка. Сразу к себе повела. Она вдова, а муж у нее в прошлом инженер. На Сестрорецком заводе случилась авария, но подробностей я не знаю.
– Понятно. Видимо это оставило отпечаток на ее характере.
– Все может быть. Вы, правда, сполоснитесь с дороги. Я пока тоже себя в порядок приведу.
– Вы думаете? – с сомнением промолвил я, вытирая ей слезы.
– Конечно.
– Замечательно. Только полотенце возьму.
– Там наверно есть. Так-то у нее все чистенько: и белье, и посуда в идеальном порядке. Халата конечно нет. Ну, идите уж. Идите.
Просторный дощатый душ примыкал к другому строению – летней кухне или бане. Видимо, вода в большой кадке, на крыше, использовалась на два помещения сразу. В нем было сумрачно. Под самым потолком, было маленькое продолговатое окошко. Я не торопясь начал раздеваться и почувствовал легкое волнение. Мне стало не по себе. Необъяснимая тревога закралась мне в душу. «Н-да забавно! – подумал я. – Очевидно новое, всегда вызывает дискомфорт». Неизвестно отчего мне показалось, что кто-то за мной наблюдает. Я замер, постоял так в нерешительности, осмотрел старые доски, но не заметил ничего подозрительного, только быстрые паучки испуганно метнулись в широкие