сладкий перец, голубцы, помидоры, фасоль, адыгалахский хлеб – а-бал-де-е-ть! Впервые такое вижу, – отвечаю я.
– Ну да! Только чувих и мафона с Демисом Руссосом не хватает! – хохочет Пётр. – Ладно, давай! Раз, два, взяли…
Машина быстро погружена, залезаем в кузов и мы втроём. Юра, расспросив, как ему до нашего стойбища доехать, заводит свой вездеход. Вскоре въезжаем на поляну, благодарим старателей, крепко жмём руки на прощание и, несмотря на бурные протесты Лихого, остаёмся с мешком мяса и десятком булок адыгалахского хлеба в прибытке. Он-то нам теперь очень кстати.
Смешные они, старатели. Вкалывают, как черти в аду, но с заработанным расстаются без малейшей тени сожаления. Золото, деньги для них мусор. Они презирают «жёлтого дьявола». Особая порода людей. Открытые, прямые, дружелюбные, видящие в любой ситуации только хорошее, романтики и оптимисты, трудяги – старатели Колымы. Низкий вам поклон за то, что я жил среди вас. Иначе я мог бы и не узнать, каким должен быть Настоящий русский мужик!
Синий Орёл
– Эх! Жаль, не было времени об их раскопах поговорить, – бормочу я про себя, глядя вслед удаляющимся старателям.
– А о чём ты их хотел спросить? – удивлённо спрашивает Серёга. Услышал, значит, я сам не заметил, что высказал вслух.
– Ну, интересно же! Вот мамонтов, носорогов они откапывают постоянно, а почему людей не находят?
– А может, находят, только не треплют об этом на каждом шагу.
– Вот и я думаю. Ну не может такого быть, чтоб тут люди раньше не жили, до оледенения. Иначе тогда откуда учёные знают, что наши доисторические предки охотились на мамонтов? Помнишь картинки в учебнике, в книжках про доисторических людей?
– А я вообще-то сам, когда брожу по тайге, часто испытываю такое чувство, словно тут до сих пор какая-то прошлая жизнь сохранилась. Как будто в спину смотрит кто-то. Вроде нет никого, а чьё-то присутствие нет-нет да ощущается. После такого не особо верится в то, что раньше тут одни ледники были, и больше ничего. Ну хоть ты тресни.
– Ну да. И местные говорят…
– Что местные говорят?
– Ну… Что до них тут высокие белые люди жили.
– А от кого это ты слышал?
– Лёша рассказал одну историю. Ну, брательник мой. Он тут с одним лётчиком из Магадана познакомился, тот в командировках в Кепервееме работает. Ну и такие чудеса чудесатые рассказывает! Короче, слухай.
Говорит, весной Малый Анюй разлился и начал взлётку аэропорта подмывать. Бросили туда сборную бригаду отсыпку делать, чтоб поднять уровень грунта. Ну, типа дамбы, чтоб водой вэпэпэ не заливало. Бульдозер, пять самосвалов и несколько местных бичей, среди которых один – из аборигенов. Эвен по имени Никифор, как он сам говорит, сын Никифора Горохова. Он давно уже в тайге не был, около гастронома круглый год живёт. Иногда шабашит за копейки, чаще попрошайничает. Ну, знаешь, у нас в каждом посёлке хотя бы один такой есть.
Так вот. Приехали самосвалы, разгрузились. Бульдозерист сдвинул грунт куда надо и,