и прочих многочисленных маленьких строений различного назначения. Асфальт, на большей части территории разломанный широкими шрамами трещин, сквозь которые пробивалась трава…
Трава теперь была везде, где только могла появиться, словно стремилась поскорее поглотить всё, что осталось от бывших хозяев поверхности. На асфальте, в местах парковки автомобилей, возле стен зданий и вдоль дорог – тут и там на спущенных гнилых колёсах, облезая краской и обретая единый теперь для города цвет, ржавели остовы автомобилей, прицепов и кунгов. Кузова их напоминали извлечённые из земли скелеты огромных ящеров – древних обитателей планеты. Обвитые какими-то растениями, машины зияли пустотой и будто с тоской смотрели на остывающий и стремительно меняющийся мир сквозь мутные глаза уцелевших фар.
В стороне от основных построек располагалось небольшое квадратное ничем не примечательное строение из красного кирпича. Сбоку – широкая двухстворчатая металлическая дверь с нарисованными красными молниями. Справа от двери на стене – выцветшая табличка «Не влезай, убьёт!» с изображением черепа в перекрестии двух молний. Очередная трансформаторная будка, каких на территории немало. Однако за тяжёлыми металлическими дверьми начиналась винтовая лестница, ведущая на нижний подземный ярус при входе в бомбоубежище.
На самом деле входов было три, второй имелся в подвале главного административного здания, однако был завален обломками стен и перекрытий. Третий находился в приземистом одноэтажном здании в дальней части комплекса, рядом с повалившимися бетонными панелями забора, которые теперь открывали широкий проход в подступивший лес, принявший в объятия эту территорию. Окна были предусмотрительно заколочены попавшимися под руку материалами, а у дверей оставили пост охраны. Данное здание приспособили для проведения обмена с другими общинами. Тут был оборудован пандус для принятия и отгрузки товара.
Основную часть жителей убежища составляли работники предприятия, прописанные неподалёку и сумевшие в короткое время сориентироваться, собрать кое-какой скарб и укрыться тут. Изначально население бункера насчитывало чуть больше сотни человек разного возраста. Но позже от болезней, голода и неудачных вылазок сократилось вдвое. Детей рождалось мало, это была непозволительная роскошь в столь тяжёлое время.
Главное местное богатство представляло собой глубокие скважины с заблаговременно подведёнными коммуникациями по очистке воды. Она была вкусная и чистая, и стала единственным годным товаром убежища, на который охотно менялись представители других общин. Благодаря ценному ресурсу община обзавелась оружием, боеприпасами, средствами индивидуальной защиты, прочими полезными для вылазок на поверхность вещами, также продуктами питания и другими предметами, нужными для выживания.
На посту под зданием трансформаторной будки, устроившись за рабочим столом, дежурил Григорий Синцов, но все его звали просто Дед. Это и правда был немолодой уже человек неопределённого возраста: