ты как ребёнок, Полька! Мало ли что он говорил! Он же парень, понимаешь!
– А тебе какая печаль-забота? Если так уверена в себе, зачем пришла мне говорить, чтобы я за ним не бегала?
– Да жалко мне тебя, Ревченко! – опять усмехнулась Лидочка, поправляя свой красивый сарафанчик – я ведь знаю, что вы там… под сосной…
– Что? – Полине казалось, что она сейчас потеряет сознание – это…это он тебе сказал?
– Да поспорили мы с ним! Я же видела, как ты смотришь на него, и он тоже видел. Ржали над тобой втихушку – слишком уж моська у тебя была мечтательная! Вот я и вызвала его на спор – мол, сможешь её в постель уложить или нет. Ромка сказал, что сможет, и доказательство принёс – ты, оказывается, девственница у нас…была… Он, конечно, доказательство это уничтожил… Но я ему, выходит, проспорила, и сейчас по твоей реакции вижу, что это действительно так и было. Ну и дура же ты, Ревченко!
– Я… Я люблю его – с трудом произнесла Полина – а вот тебе он разве нужен?
– Неа – Лидочка помотала головой – это мы так, с ним пару изображаем, пока школу не окончили и не поступили, а там у каждого из нас своя дорога будет. Ромка мечтает на городской жениться, так что ты ему ну точно не пара. Но знаешь, Полина, пока я с ним гуляю, я уж точно, как ты не поступлю – направо-налево себя кому попало раздаривать не стану. Кстати, это он меня попросил с тобой поговорить, сказал, прилипла ты к нему, как банный лист, и не отстаёшь…
Бледная и немая Полина, не сказав Лидочке больше ни слова, ушла в дом и легла в постель, сославшись больной. Несколько дней она пролежала так, глядя в потолок, даже есть не вставала. Иногда заглядывала мать, с тревогой смотрела в лицо дочери, но и только. Хозяйство, маленький сын, забирали у неё всё время, и заботиться о дочери ей было некогда. Только Ася пыталась растормошить сестру, развеселить, накормить её, но, видя тщетность своих усилий, бросила эти попытки.
Через месяц Полина узнала, что носит ребёнка.
Часть 3
Два месяца после того, как Полина узнала о беременности, она скрывала своё положение. Живота ещё практически не было видно и необходимость носить просторные, балахонистые вещи пока не наступила.
Она пыталась было поговорить с Ромкой, но он только презрительно сплюнул на землю и сказал:
– Откуда я знаю, что это мой ребёнок?
– Рома, но ведь ты знаешь, что я только с тобой…
– Откуда я должен это знать? Может, тебе так понравилось, что после меня через тебя рота солдат прошла? И не ходи за мной, привязалась…
Он рассмеялся и, кивнув на прощание, сел на велосипед и был таков.
Она осталась стоять, глядя ему вслед – поникшая, несчастная, не знающая, что ей теперь делать… Впору было пойти и кинуться в уже холодные воды Остринки. Кому она нужна будет со своим ребёнком…
В школе пока никто ничего не замечает, одноклассники только шушукаются, посматривая на неё – кто с интересом, кто с презрением.
Даже Юрка, которому она нравилась когда-то, теперь сторонится её, а если ловит нечаянно взгляд, то тут же опускает голову и отворачивается.
Зато оболтус и двоечник Федька