от такого балласта, каким был Гурзуф, в ближайшее время не представлялось возможным. А он так рассчитывал покинуть остров на этом же пароме. Похоже, однако, что придется торчать здесь целые сутки до следующего парома.
– Хорошо, – сказал Ромео. – Но предупреждаю: если ты не будешь в точности выполнять все, что я буду тебе приказывать, я немедленно звоню Жирафу. Не думаю, что ему понравится жалоба на то, что ты мешаешь мне работать. Чем быстрее и точнее ты будешь исполнять все мои приказы, тем быстрее мы покинем этот город. Мне он не нравится. А тебе?
Гурзуф пожал плечами, скривив свои толстые губы.
– Нет, наверное…
– Вот видишь. Значит, задерживаться здесь нет резона ни тебе, ни мне. А потому поторопимся…
Большим глотком Ромео выпил колу, выплеснул остатки под ноги и быстро направился к стоящему неподалеку автобусу.
– Ты куда? – тут же остановил его Гурзуф. – Возьмем такси.
Со вздохом Ромео повернулся. Упер руки в бока.
– Ты, кроме Питера, где-нибудь еще бывал? – спросил он устало.
– Бывал, – гордо ответил Гурзуф.
– Где?
– В Стокгольме.
– Ах, в Стокгольме! Ну, тогда заткни свою пасть и делай, что я говорю… Здесь тебе не Стокгольм и даже не Питер. Это маленький провинциальный город, и жизнь тут несколько отличается от той, к какой ты привык. Ты видел, что написано на стене?
– На какой стене?
Ромео взял его за челюсть и повернул голову к дебаркадеру, где поблескивала на солнце надпись: «Поляна – столица мира!» Гурзуф шепотом по слогам прочитал, а потом еще какое-то время пытался осознать смысл написанного. Вероятно, это ему так и не удалось, потому что, закончив шевелить губами, он спросил:
– А почему?
– А вот это объяснить очень сложно. Менталитет, видимо. Хотя вряд ли тебе что-то говорит это слово…
– Хорошо, менталитет так менталитет. Но я все равно не пойму, почему бы нам не взять такси…
Больше слушать его Ромео не стал. Он подошел к автобусу, где сидели, щурясь от полуденного солнца, несколько пассажиров, и ступил на нижнюю ступеньку.
– Куда идет? – весело спросил он.
– Кладбище, – лаконично отозвалась кондуктор.
Она была грузная, пожилая, но красилась ярко, словно пятнадцатилетняя девчонка, прическу имела короткую, «под мальчика», а пряди с ушей зачесывала на щеки. Одета она была в цветастый домашний халат и стоптанные домашние же тапочки, протертые на больших пальцах. Черная кондукторская сумка возлежала на ее огромном животе, как на прилавке.
Оглядевшись, Ромео опустился на сиденье напротив двери. Гурзуф, пыхтя, забрался в автобус следом за ним и сел рядом. Ромео показалось, что сиденье сразу скривилось.
– Мы в гостиницу? – спросил Гурзуф, утирая потную шею мятым носовым платком.
– Не угадал. Сейчас нам с тобой придется разделиться… Не качай головой, так надо. Не бойся, я не сбегу – через пять минут паром отходит, и деваться мне