сходя по ступеням, я почти спустился на первую палубу, когда князь выкрикнул имя пилота с особым раздражением и ругательством. Сделав еще два шага, я выглянул из-за угла и теперь смог оценить происходящее в рубке: Сам глава Ведомства Имперского Порядка стоял ко мне спиной, чуть дальше его, заслоняя правый иллюминатор находился тот, которого маг называл Дмитриевичем. Здесь же был тот самый маг, имя и отчество которого Семен Алексеевич, и стоял он какой-то растерянный слева от князя. Как интересно легли карты судьбы: два моих утренних знакомых и Козельский. Больше никого. Ведь я готовился к худшему, гораздо худшему. Даже как-то скучно. Я покосился на приоткрытую дверь в санузел, думая, что может быть кто-то зашел туда, но там никого не было.
– Григорий Юрьевич, ваш Тихон не сможет ответить и виману не поведет. Считайте, что я ему отгул дал, – сказал я, входя в рубку и стараясь отслеживать движения сразу всех троих.
Недоуменные лица двух гостей князя меня интересовали мало, а вот с физиономией главы Ведомства Имперского Порядка за один миг произошли удивительные метаморфозы. Менялось не только выражение его глаз, но и даже цвет его огромного мясистого носа. Челюсть Григория Юрьевича задергалась в попытке произнести что-то, наконец ему это удалось:
– Елецкий!.. Как ты смеешь!
– Ах, вы огорчены, что я без приглашения? Так вышло, ввиду особых обстоятельств. Особых дворцовых обстоятельств, – я сделал еще шаг в рубку, отмечая, что вимана уже набрала достаточную высоту, и огласил: – Господа, ввиду этих самых обстоятельств, рад донести до вас: данное воздушное судно захвачено, мной, графом Елецким Александром Петровичем. Мальчишкой, школяром, если угодно. Вы все втроем… Руки! – я резко повернулся к магу, чувствуя активацию электрической магии. – Не советую, Семен Алексеевич. Мы же меньше часа назад так мирно пообщались, вы определили у меня наличие магических способностей. Зачем нам сейчас портить отношения, – маг вроде внял – замер, вряд ли понимая, о каком общении речь. Тогда я смог договорить: – Итак, вимана захвачена, а вас всех вас троих объявляю моими пленниками. Обещаю оставить живыми и невредимыми, если будете беспрекословно исполнять мои требования. Для начала эйхосы и оружие, если какое при себе имеется, положите на стол. По одному. Сначала ты, серый, – я указал на того неприятного типа, который пытался заставить меня, тогда еще бывшего в облике Антона Рубича, исполнять его капризы. – Давай, Дмитрич! Эхос на стол! Одно неверное движение и я тебе кости сломаю!
– Ваше сиятельство, – серый покосился на Козельского, – не совсем понимаю происходящего. Мне ему подчиняться что ли нужно? Или сложить его здесь?
– Ну сложи… – как-то без особой инициативы сказал князь. Наверное, информация, переданная ему прежде через магистра Мельгауруса, уже основательно проникла в его сознание.
До моего рукава серый дотянуться не успел, я тут же пробил наглеца кинетикой средней силы, выбрасывая правую ладонь вперед. С грохотом, прихватив с собой кресло, Дмитриевич отлетел к выходу в тамбур и замер, ударившись о стену