складывалось удачно, лишь немного я переживал за Козельского. Хотя я встряхнул электричеством в самом щадящем режиме, все равно, в возрасте Григория Юрьевича сердечко бывает не очень надежным. А этот мерзавец мне нужен был живым обязательно.
***
Разумеется, возвращаться Элизабет не собиралась. Она просто хотела выиграть время. Чем позже обнаружат труп за ее столиком, тем лучше. Может даже она успеет к тому времени подняться на борт виманы до Гамбурга. Первое, что она сделала, это зашла в туалетную комнату, дозарядила остробой и переложила кинжал удобнее. Вряд ли она воспользуется им. Опыт использования подобного оружия у нее был, но он был смешным: два или три раза она хватала кухонный нож и угрожала Теодору, что пустит его в ход, если тот посмеет к ней приблизиться. Такое, наверное, случалось со всеми несчастными женщинами, в которых есть капелька безумия и достаточно силы духа.
Сейчас, держа очень удобную рукоять кинжала в руке и глядя в зеркало, она спросила себя: «А смогла ли бы я тогда ударить мужа ножом? При чем так, серьезно – с риском убить его или тяжело ранить?». Ответ был: «Нет». А вот теперь, если бы такое снова случилось, что они снова схлестнулись с Теодором Барнсом, Элизабет точно не стала бы терпеть. Баронесса даже подумалось, что она могла бы спровоцировать мужа специально, чтобы его убить, и Элиз испугалась собственных мыслей. Решила больше не ковыряться в них, потому что сегодня слишком много нового, шокирующего она узнала о самой себе. Элизабет и раньше ловила себя на мысли, что в ней много того, что некоторые зазывают «чертовщинкой», но теперь она знает, что этого в ней очень много.
Выбрав в дорожной сумке платье – их было два – миссис Барнс переоделась. Парик и шляпку убрала в сумку, потому как едва обнаружат покойника за столиком в кафе, сразу начнут искать седую леди в черной шляпе. Теперь Элиз стала совсем иной: явно молодой, привлекательной женщиной в сером платье с синим рисунком. К сожалению, на лице по-прежнему были заметны следы побоев, как баронесса не пыталась скрыть их тональным кремом. Вот и сейчас она взяла тюбик и нанесла на лицо немного субстанции, цветом, подходящим под ее кожу. Затем стерла салфеткой старую, яркую помаду, накрасила губы другой – бледно-розовой. И попыталась немного перекрасить глаза, чтобы не быть похожей на себя прежнюю, ведь искать в здании порта могут не только седую госпожу в шляпке с вуалью, но и саму баронессу Элизабет Барнс, чьи фото наверняка разошлось по всем полицейским участкам и переданы на вокзалы и порты.
Глянув на часы, баронесса быстро собралась, еще раз глянула на себя в зеркало и вышла из туалетных комнат. Время было такое, что уже следовало направиться на встречу с индейцем. Элиз решила, что лучше лишние пять минут погулять по террасе перед посадочной зоной.
Она поднялась на верхний уровень на подъемнике и, покинув платформу, прошла к тому месту, с которого парень-ацтек показывал место из будущей встречи. Досрочно туда идти не хотелось – место было довольно проходным: