проглотил ответ.
– Мы должны начать прямо сейчас, – покусав губу, сказал Рэй.
– Что начать? Эвакуацию? – встрепенулся Айзек.
– Что планировали, – с нажимом произнёс Рэй.
– Вы в своём уме?! Под угрозой нападения?!
– Без матрицы?! – одновременно с начальником службы безопасности воскликнул главный инженер.
– У меня есть идея.
– Но что мы можем в такой ситуации? – развёл руками Максвелл.
– Мы перенастроим детектор…
– Без матрицы никакие «перенастройки» не имеют смысла! – возразил Подвижник.
– Мы могли бы, наверное, найти другой артефакт подобного рода… – Максвелл потёр нахмуренный лоб, – но… вряд ли человечество располагает хотя бы ещё одним настолько же древним…
Рэй не дослушал, обратился к Химмельману:
– Мэт, мне необходима твоя помощь.
– Доктор Химмельман? – удивился Максвелл. – Он физик?
– Лучше.
– Вообще-то, область моих знаний касается… эм-м… внутреннего мира человека, – не очень уверенно проговорил Химмельман..
– Вы… психолог?
– Ну… И это тоже…
– Но как… – Максвелл в недоумении обернулся к Рэю. – Чем психолог сможет заменить матрицу?
– Собой, – Рэй посмотрел на Химмельмана, тот ответил ему таким же пристальным взглядом.
– Я не понимаю… – покачал головой Максвелл.
– Мэтью гораздо лучше, чем просто слепок информации, пусть и невероятно древний, которым мы располагали. Он живой проводник.
– Какой проводник? Что он может сделать?
– Бред! – поддакнул главный инженер.
– В такой ситуации остаётся молиться разве что! – Максвелл развёл руками.
– Макс, послушай…
– Понимаю, что это не смешная шутка, но на данный момент весь мой юмор… – и Макс покачал головой, будто вместе с юмором закончились и слова.
– Некоторые шутки основаны на парадоксальном решении проблемы, – сказал Рэй.
– Ты… серьёзно? – Максвелл оторопел. – Это же…
– Хочешь сказать, антинаучно? Всё, что мы здесь делаем, всё, что ты делал до сих пор, – на сколько это вообще наука, а на сколько – иррациональная материя: стремление, надежда, вера? Помнишь, я говорил о сотрудничестве науки и веры? Это оно, Макс!
…Максвеллу на мгновение почудилось первое Рождество с сыном: разноцветные огоньки, пёстрые гирлянды, восторг ребёнка, передающийся всем вокруг… Однако происходившее здесь и сейчас, во внешнем центре управления, несмотря на затейливую игру огней приборной панели, вовсе не было праздником. И человек в белом комбинезоне на экране – отнюдь не радость он испытывал, а был, скорее, напряжён и растерян.
Мониторы показывали с разных точек сферический зал, в сердце которого разместилась машина. От окольцевавшей машину галереи выдавалась к центру зала площадка инженерного пульта, экстренно приспособленная для нежданного – и не ожидавшего такого поворота