этикетки.
– О! Виски! – воскликнул он, хватая длинногорлую бутылку. – Вот что его взбодрит.
– Ты его добить хочешь? – хмыкнул Тремаль-Наик. – Зачем тогда вытащил его из подвала?
– Ну что вы, хозяин! – Маратха откупорил бутылку. – У этого шакала луженый желудок. Вот увидите, он мигом очухается.
– Для того чтобы тут же отправиться в мир иной, – сказал Янес. – Открой-ка пиво и напои его. Хоть и теплое, оно покажется ему напитком богов.
Маратха помотал головой:
– Нет-нет, господин, ни пива, ни воды, разве что огненной. Позвольте уж мне действовать по моему плану. Поверьте, если он не умер от вашего удара, то и теперь не помрет. Парии необыкновенно живучи.
Каммамури плеснул виски в бокал из желтого хрусталя и подошел к лжебрамину, упорно не желавшему открывать единственный глаз.
– Пей, приятель, – душевно сказал он. – У тебя небось в глотке пересохло.
– Воды, воды… Пива… – проскрежетал несчастный и распахнул рот.
– На вот, глотни.
Мучимый страшной жаждой пленник одним глотком выпил содержимое бокала, полагая, что это вода или пиво, и тут же подпрыгнул, несмотря на веревки, которыми был привязан к подлокотникам шезлонга. Его физиономия страшно перекосилась.
– Жжется, – сдавленно прохрипел пария. – Воды!
– Хоть ведро, когда решишь наконец все нам рассказать.
– Я ничего не знаю…
– Ах так? Тогда испей еще этого прекрасного виски. – Безжалостный маратха снова поднес к его губам бокал.
Пленник взвыл, точно дикий зверь, и отшатнулся, натянув веревки:
– Нет! Нет!
– Говори, где рани? – взревел Янес, нависая над ним. – Она подчинилась твоему приказу и, похоже, до сих пор под гипнозом.
– Рани? Какая рани? Кажется, я ее где-то видел, но где?..
– Вот, значит, как? Тогда выпей еще! Может быть, вспомнишь. – Каммамури вновь придвинул бокал к губам парии.
Тот вдруг сжал его край зубами. Тонкий хрусталь треснул, и содержимое пролилось.
– Я бы сказал, что у этого человека душа истинного брамина, – произнес Тремаль-Наик. – Поразительное упорство. Двое суток без воды и еды на такой-то жаре…
– И что нам теперь делать? – Янес в отчаянии запустил руки в шевелюру. – Я требую, чтобы этот негодяй немедленно сказал, где моя жена!
– Ваше высочество, сдается мне, этот человек скорей умрет, нежели признается, – покачал головой крысолов.
– Считаешь, он велел ей поджечь дворец и уйти?
– Да, раджа. Ваша жена по-прежнему в его власти.
– Но куда, куда он приказал уйти Сураме?
– Мы скоро это узнаем, господин Янес, – ответил Каммамури. – Побудьте здесь с моим хозяином. Почему бы вам пока не допросить второго пленника? Он сможет поведать много интересного.
– Говори, где рани? – взревел Янес, нависая над ним.
– А ты куда собрался?
– Мы с Тимулом и крысоловом вернемся во дворец и поищем следы рани. Уверен, до рассвета