прямо за моей спиной.
Отец вынырнул из их с матерью спальни, как черт из табакерки. Я вздрогнул, но машинально, совершенно забыв, что на данный момент являюсь, вроде как, его четырнадцатилетним сыном, раздраженно шикнул на батю. Типа, заткнись, пацан делом занят. Вот такой был посыл. Батя просто охренел от моего поведения. Следом-то я и сам сообразил, что немного переборщил. Однако, перспектива общения с самим собой пугала меня гораздо больше, чем обалдевшее лицо бати. Поэтому заострять внимания не стал, очень сильно надеясь, что отец мою наглость как-то переживет.
– Эм… Ты… – Похоже, пережить ему это было всё-таки тяжело. Слова батя подбирал с трудом. Соображал, отвесить порцию мандюлей или списать хамство на отбитую голову, – Ну, ладно… Хочешь на улицу смыться?
Он понизил голос и заговорщицки оглянулся в сторону кухни. Видимо, отбитая голова одержала верх в батиных размышлениях.
Я закивал башкой с таким энтузиазмом, что челюстью чуть не долбанулся о свою же грудную клетку.
– Аааа… Ну, понял… Пацаны, все дела… Это, да. Мать из тебя прям инвалида сделала. Давай, беги. Я прикрою.
Батя развернулся и достаточно быстро пошуровал в кухню. Дверь сразу же за собой закрыл, чтоб меня никто не успел заметить, а потом вообще начал что-то очень громко рассказывать матери. Та, вроде, собиралась выйти из кухни, но он ей талдычил про крайне срочное дело и важный разговор.
– Да что ты прицепился? Дай Славке лапши отнесу. И хватит орать так в ухо. Я хорошо слышу.
Мать пыталась вырваться в коридор, но батя добросовестно давал мне возможность сбежать из дома.
– Да погоди ты, со своей лапшой. Тут вот какое дело… – Надрывался он изо всех сил.
Я схватил куртку, кеды и бегом бросился обратно в комнату, попутно офигевая от того, что сейчас произошло. То есть, так можно было? Или подобное поведение он простил только Славке. Могу себе представить его реакцию, если бы младший сын цыкнул в его сторону.
Когда ввалился обратно в свою комнату, уже натянул и куртку, и обувь. Точнее, один кед был надет, как положено, а второй не до конца. Его я поправлял в процессе передвижения, периодически подпрыгивая на одной ноге. Сложность заключалась еще в том, что сделать это надо было тихо.
– Все. Помчали. – Я опять подбежал к окну. Третья попытка, блин. Шапку так и не взял… да и хрен с ней, в конце концов. Обратно нельзя.
Мы вылезли на улицу с Ржавым, и мелкими перебежками двинулись в сторону калитки, которая вела со двора на улицу. Окно кухни смотрит на эту сторону. Если мать заметит, мандец не только Петьке, но и мне.
Внезапно из-за угла выскочил здоровый пес. Руслан… Твою мать… Я моментально замер по стойке «смирно». Эта овчарка признавала только брата. Его подарили Славику. Именно Славику. Не знаю, каким образом пёс это понял, но с первого дня ходил за братом, словно привязанный. Славка с собакой проводил все свободное время, которое не было занято хоккеем или школой. А время, занятое школой – очень минимальное. Поэтому собака видела брата