руку за спину. – Небольшая царапина, – она быстро развернулась и побежала прочь.
– Постой, я хотел…
Но конец фразы потонул в шуме грохочущего в висках пульса. В затхлой, заставленной вешалками с костюмами гримерной Мари нашла ненужный кусок ткани и замотала руку, чтобы остановить кровь. Черную кровь.
– Черт, черт, черт! – Мари устало села на диван.
Вэйланд словно издевался над ней и подставлял подножку за подножкой.
Над ухом зашелестел голос мамы из прошлого, и к горлу подкатил тошнотворный ком:
– Мари, запомни. Никто не должен увидеть, какого цвета твоя кровь. Кровь ведьмы черная, как чернила. Черный цвет присущ дьяволу. Если люди увидят, то начнут задавать вопросы. А ответы знать не захотят.
– Чего такая задумчивая?
Мари оторвала невидящий взгляд от книги и уставилась на Айви. Та по-турецки сидела на кровати, и занималась массажем лица, который якобы спасал ее от морщин. В девятнадцать лет.
– Да нет, все в порядке. С чего ты взяла? – Мари села на кровати и подложила под спину подушку.
– Потому что ты держишь учебник по философии вверх ногами и упорно читаешь его уже минут пятнадцать, – хмыкнула Айви. – Я все жду, когда ты заметишь, но, видимо, не дождусь.
Она приблизила лицо к овальному зеркалу и указательным пальцем надавила на точку между бровями. В пижаме с мишками Айви выглядела по-домашнему уютно. Она была из тех людей, которые располагали к себе. И Мари тем сильнее жалела, что не может доверить подруге свой главный секрет.
– Ты права, – Мари вздохнула. – Во всем виноват Эллиот. Он почему-то решил, что нравится мне, и теперь преследует днями и ночами. Чего стоит его появление в спектакле! Уверена, Джейкоб не просто так отказался от роли, а теперь Эллиоту надо впопыхах учить сценарий, ведь спектакль уже через три недели… – Ну что ж, она сказала хотя бы часть правды. – Ещё вот руку поранила…
– Ага, Эллиот пообещал ему отдать свой постер с автографом Рики Джеферса. Это какой-то местный рок-певец, – Айви вытянула губы трубочкой и тут же зевнула.
– Откуда ты знаешь?
– Да все знают. И Джорджи в том числе. Он запал на тебя нереально. Они впервые так долго не сходятся. Это и круто, и страшно одновременно, – Айви отложила зеркало и забралась под одеяло. – Не могу больше, иначе засну сидя… Странно, недавно ведь кофе выпила.
– Почему меня твои слова не радуют? – простонала Мари и захлопнула книгу.
– Послушай, но ведь Эллиот нереально сексуальный? У него отец – грек, видимо, наградил сына греческой красотой. Может, дашь парню шанс? – Айви снова широко зевнула. – А Джорджи, она хоть и гавкает, но ничего тебе не сделает. Кстати, за ужином она подсела ко мне, такая душка-душка. Угостила меня капучино и давай расспрашивать про тебя и Эллиота, – голос Айви становился все глуше. – А я что? Говорю, что ничего нет, так что… – ее глаза закрылись.
– Так что? – повторила Мари, но ответа не дождалась. Айви уже сладко спала, даже не выключив настольную лампу. – Мне бы твой безмятежный сон.
Мари