крик в тишине…
Правда, в начале отец Агафангел, услышав о моей профессии, замкнулся в себе. В его памяти остался горьковатый привкус от посещения другого журналиста, который намекнул в своей газете, что монахи монастыря Преподобного Луки не живут жизнью столь святой, как это следовало бы ожидать от тех, кто покинул мир, чтобы посвятить себя Богу. Однако я успокоил его относительно моих намерений, и гостеприимство его сразу же приобрело сердечность. Его домик (монастырь Преподобного Луки является особножительным, и каждый монах живет здесь отдельно) был аккуратно убран и полон съестных припасов). Отец Агафангел предоставил мне лучшую комнату с окном в цветущий сад, и когда мы улеглись спать, ночной воздух, пропитанный ароматом больших апрельских роз, ласково опустился мне на ресницы…
Утро ворвалось в нашу келью подобно наводнению. Небо было насыщенно голубое, свет счастливый, а в саду отца Агафангела жужжали пчелы. Напротив нас был холм с множеством миндальных деревьев. Справа и слева от нашего жилища были и другие, с небольшие садиками спереди. Их хозяева, крепкие и медлительные старые монахи, расхаживали между артишоками и зарослями лука, играя четками. Во всем этом ощущалось нечто от доброты, которая, как говорят, была свойственна преподобному, который пришел подвизаться сюда и, подобно святому Франциску Ассизскому, любил беседовать с животными и птицами.
Хотелось задержаться немного среди этой обильной солнечным светом умиротворенности, прожить несколько часов в душевном покое у старых монахов. Однако отец Агафангел торопил нас с посещением монастырских церквей…
Построенные в X и XI веках, они известны красотой своей архитектуры, мозаиками и декоративной скульптурой. Отец Агафангел, образованный и почитатель византийского искусства, подробно объяснил нам все особенности.
Должен признаться, что они не произвели на меня ожидаемого впечатления. В своем нынешнем состоянии церкви обладают тем великолепием и красотой, которыми обладали, когда трудившиеся здесь по преданию четыре тысячи рабочих и мастеров окончили свой труд, и главная церковь, являющаяся копией Святой Софии, засияла всем богатством своих мозаик и драгоценных мраморов. Одна из церквей, церковь Богородицы, побелена внутри и совершенно невыразительна, а другая производит удручающее впечатление. Землетрясения, неудачные реконструкции, использование во время Революции в качестве крепости и время превратили церковь в своего рода пыльный заброшенный склад былого богатства. Большинство мозаик разрушено, плиты из драгоценного цветного мрамора, которым облицованы стены, в одних местах отсутствуют, в других – разбиты, но везде тусклы из-за грязи. И словно этого было недостаточно, я видел беспорядочно разбросанные в гинеконите26 детали скульптурного декора и старинные книги…
Покинув церкви, я присел отдохнуть в большом заросшем травой и укрытом сенью густых деревьев монастырском дворе, который,