с его офисом, и уже через пять минут он оказался в просторном зале. Судейский стол громоздился перед рядами скамеек. А чуть сбоку стояла клетка для обвиняемых.
Салви уселся на самой дальней скамье, чтобы видеть все происходящее. Если не считать обязательных лиц, таких как судья, обвинитель, адвокат, секретарь, пара жандармов, ну и, конечно, самих обвиняемых, то присутствующих было очень мало.
Фактически это была одна пожилая женщина и мужчина лет тридцати пяти. Он был излишне упитан, очень неопрятен и сильно взволнован. Пар Салви сразу понял: эти двое – пострадавшие, Иветта Березовая и ее сын, господин Бобкинс.
Деревянный молоточек трижды ударил по деревянной подставке. Он был в руках довольно старого эльфа. На его голове сидела увенчанная четырехугольником шляпа. Все устремили свои взоры на судью.
– Тишина, тишина, – гнусаво и нудно проговорил тот, не удосужившись убедиться, что никакого шума в зале не было. Все смиренно находились на своих местах. Даже подсудимые, представители грязных рас, не пытались протестовать.
– Итак, – продолжил судья, опуская молоточек и пялясь в папку с бумагами. – Начинаем рассмотрение дела о краже драгоценностей на сумму в сто пятьдесят тысяч золотых каррентов.
Как это часто бывает, сумму ущерба составляли обвинитель и пострадавшие. На практике, когда защита требовала пересчета ущерба, тот оказывался значительно скромнее. Но адвокат не оспорил сумму ущерба. Да и зачем? Жалование старичка не зависело от успеха. А подзащитные, орк и гоблин, вряд ли знакомы с законами, а уж с судебной практикой тем более.
Орчиха выглядела отрешенно и, скорее всего, догадывалась об их незавидной судьбе. Физиономия гоблина была непонятной. Пар Салви решил, что тот, вероятно, слишком глуп, чтобы осознавать их шансы. Невольно вспомнились слова Вандер Ганна: «Орчиха и гоблин виновны. Думаю, во время процесса они захотят спасти свои шкуры. Признаются, где прячут или куда сбыли остальное. Но вы же знаете… Виселицы им не избежать… За такое и человека могут вздернуть, а тут… рабы…»
Ну да. С последним не поспоришь. Но вот насчет виновности… Скорее эти двое не преступники, а козлы отпущения.
Но Пар Салви воспринимал это как данность. Они обвиняемые. Идет суд. Если их признают виновными, значит, они преступники. И тогда он проследит, чтобы назначенное наказание было исполнено.
Тем временем господин Бобкинс мялся, затрудняясь ответить на вопрос судьи.
– Эммм… Я просто… А что вы спросили, еще раз?
– Как вы поняли, что подсудимая причастна к похищению драгоценностей?
– Я… – Тот снова замялся. – Я не помню в точности.
– Не помните? – удивился судья.
– Потому что этого не было! – выкрикнула орчиха. Она с ненавистью смотрела на господина Бобкинса.
Их адвокат зашикал на нее, пытаясь унять. Гоблин тоже посмотрел на нее умоляюще.
– Я вспомнил! – воскликнул господин Бобкинс. – Я же видел ее с драгоценностями.
– С какими именно? – уточнил прокурор.
– Эээмммм…