выбора и смирение со своей участью носит успокаивающий характер».
Видимое опьянение Эмре вмиг рассосалось, сменившись на откровенное непонимание. Он окинул спустившихся к нему людей растерянным взглядом, даже не решаясь произнести какие-либо слова. Парень был в шаге от того, чтобы разреветься от осознания, что «его Джен – больше не его». Внешний вид и поведение обоих непроизвольно свидетельствовали об их уже далеко зашедших отношениях. Самоуверенный и надменный вид Алекса говорил лишь о том, что он привык к тому, что является хозяином жизни и считает себя в праве обладать всем тем, что ему только вздумается. И это – без малейших угрызений совести или доли сочувствия к затронутым его эгоистичными решениями людям. Камелия же ловила себя на мысли, что не может не восхититься его самообладанием в ситуациях, которые многим бы показались «критическими». С каждым мигом она еще глубже погружалась в свою зависимость от него, завороженная этой его бесконечной внутренней силой. Приехавший к ним из Франкфурта парень был определенно тем человеком, который при любых обстоятельствах осознавал свою ценность и оставался верным себе. Зачарованность подобной беспардонной натурой рождалась из самых тайных закоулков её слабой души, которая тянулась к тому, кто олицетворял силу. В этом и заключался парадокс притяжения противоположностей.
– Как так… Джен. Почему? – было всё то, что смог пробормотать раздосадованный Эмре.
Подобно взбесившейся, брызгающей пламенем огня, фурии – Дженнифер продолжала толкать вторгнувшегося на её территорию парня всё сильнее и сильнее. Непрошенный гость неуместно попробовал ответить на проявленную к нему агрессию навязчивыми объятиями. Но эта неудачная попытка скрасить ситуацию привела девушку в ещё большую ярость – она оттолкнула его от себя. Хлюпкий парень всё же сумел устоять на ногах. Только вот уже почти опустевшая бутылка выпала из его рук. Звук разбивающегося вдребезги стекла добавил драматичности в создавшуюся ситуацию. Остатки жидкости и осколки разлетелись у его ног – но сейчас это мало кого волновало.
Ненависть в Дженнифер не имела границ. Не отдавая себе отчёта, она принялась орать на Эмре, требуя незамедлительно покинуть дом.
– Ты мне объясни – какого чёрта ты припёрся? Будь добр, милый! Исчезни! Пошёл вон, я сказала!
– Джен, ты же столько раз пов… пов… повторяла, что меня обожаешь… и… и… и… что я… твой любимый ккоттик… А помнишь… ты меня ещё ттигромм называла, – жалостливо проговорил тот и, сделав умоляющее выражение лица, пролепетал неразборчиво: – Ты… ты – моя жизнь. Проси чего хочешь! Только не пост… поступай со мной так… Я… я… я ведь не могу без тебя.
При всей своей внешней отстранённости, судя по сосредоточенному выражению лица, Алекс всё же не упускал ни одной детали разговора. Как и прежде, он находился минимум в пяти-шести метрах и не делал ни одного движения в сторону разбирающейся между собой парочки. По всей