на папертях и окрест церквей, и которых он встречал почти каждый день. Облепив ступени паперти, эти убогие люди просили подаяния, а чтобы разжалобить прихожан или просто проходящих мимо людей, показывали им свои гнилые, облепленные струпьями обрубки и кровоточащие язвы. Петр удивлялся: если есть такое чудодейственное лекарство, как закваска, прокипяченная на меду, то почему этих несчастных никто не лечит. Тем более что закваски не только у них в доме, но и в каждой богатой усадьбе хоть ведрами носи. Петр прочитал повесть несколько раз, но нигде рецепта той мази, которую использовала Феврония, не нашел.
Уже дома, зайдя к отцу в рабочую комнату, он рассказал ему о книге и спросил, как такое может быть, чтобы обычная крестьянка сумела вылечить князя простой закваской на меду и баней. А больных и калек, которых на улице несметное количество, никто не лечит. Василий Тимофеевич, несмотря на свою образованность, этой книги, видимо, не читал и истолковал исцеление князя как воздействие на болезнь колдовских чар Февронии. На что Петр возразил: если бы Феврония была ведунья и применяла свои колдовские чары, то князь не женился бы на ней, а сжег бы в срубе, как и положено сжигать всех колдунов. С убедительным доводом сына старший Посников согласился и высказал другое предположение: что Феврония в лечении князя использовала обыкновенное знахарство, которое на Руси практиковалось повсеместно. Знахарство не связано с нечистой силой, знахари лечат травами, а травы от Бога. Поэтому, по мнению Василия Тимофеевича, Феврония в закваску с медом добавила какую-то лечебную траву, о которой в книге забыли написать.
– Вон, доктора-иноземцы, что в Немецкой слободе живут, они на своих аптекарских огородах, что за Мясницкими воротами разбиты – кстати, недалеко от нас, – каких только лечебных трав не выращивают. А в аптеке лекарства из этих трав как называются? – Пластыри, мази, капли, примочки да еще бог знает как. О травах же, из которых они сделаны, на склянке нет ни слова. Ты вот говоришь московские калеки.… А кто по-твоему должен их лечить? Да неужто царь-батюшка об них должен озаботится? Нет, – с протяжкой сказал старший Постников, – сами, голубы, должны о себе подумать. Пусть идут и собирают нужные травы, делают настойки, готовят различные примочки и сами же себя исцеляют.
Петру тут же припомнился случай с Миколой…
– А если они не знают лечебных трав и не умеют готовить снадобье? – робко спросил он.
– Пусть чаще молятся и взывают к Господу. Господь милостив, глядишь, и ниспошлет убогому своею благодать. Кстати, Петя, – подозрительно взглянув на сына, проговорил Василий Тимофеевич, – скажи, почему тебя так заинтересовала какая-то Феврония, избавившая князя от какой-то хворобы, да еще калеки на паперти, о которых нужно позаботиться… Подозрительно это все. Что ты задумал, сын?
Петр засмущался под пристальным взглядом отца и, собравшись с духом, рассказал ему…