Старший начальник сосредоточил своих людей перед дверями, попасть в курию Гостилия можно только через них. Курия неприступна. Свет проникает внутрь через двери, когда их открывают, и окошки, расположенные слишком высоко.
– Давайте попробуем пробраться через окна, – предложил наемник.
– Не выйдет, – возразил Долабелла. – В ответ на последние беспорядки сенаторы велели снабдить их толстыми железными решетками, и теперь здание защищено еще надежнее.
– Крыша из дерева. Можно пустить горящие стрелы и поджечь ее, – предложил другой наемник, желавший любой ценой избежать прямой схватки.
Долабелла пригнул подбородок к груди, обдумывая сказанное им.
– Лучше не надо, – заключил он. – Здание слишком много значит для всех римлян, и потом, деревянные стропила покрыты глиняной черепицей, которая защищает курию от дождя. Стрелы погаснут, не нанеся серьезного урона…
Он умолк.
– Так что же делать? – настойчиво вопрошали наемники. Рукопашная схватка с легионерами по-прежнему не вдохновляла их. Нужно было придумать что-нибудь другое.
– Черепица, – процедил Долабелла сквозь зубы.
Для него все прояснилось, он снова улыбнулся и знаком велел своим доверенным людям внимательно слушать. Затем начал тихо давать указания. Как только он умолк, один из его приближенных отделился от толпы наемников, покинул Форум и зашагал по Священной дороге. Остальные встали на изготовку напротив легионеров Мария, охранявших курию Гостилия.
Серторий понимал: столкновение неизбежно. Неминуемо.
Он пожал плечами.
За свою жизнь он видел много, слишком много сражений.
– Поднимите щиты, во имя Геркулеса! Достаньте мечи! – вскричал Серторий, обращаясь к ветеранам. Увидев, что легионеры приготовились к бою, наемники невольно отступили на несколько шагов.
– Остановитесь! – приказал Долабелла.
Он понимал, что его люди не горят желанием сражаться с опытными воинами, но вражеский начальник не рискнет отводить ветеранов далеко от дверей Сената, а значит, следует оставаться на разумном расстоянии, чтобы сбить с толку Сертория и его семьдесят бойцов.
Луций Апулей Сатурнин расхаживал по залу, едва освещенному парой факелов. Длинные дрожащие тени ползли, как мифические лемуры, служа живым воспоминанием о приговоренных к смерти: сенаторы часто собирались здесь, чтобы обречь на казнь своих противников, которые, подобно Сатурнину, пытались изменить настоящее, уменьшив влияние patres conscripti и расширив права народа.
– Будьте вы прокляты… – бормотал он, блуждая среди теней.
Внезапно послышался военный свисток и голоса – начальствовавшего над войсками, которому Марий велел охранять Сенат, и наемников, посланных его убить.
– Я вас не боюсь, – тихо прошептал он, подходя к бронзовым створкам.
Затем уставился в пол.
Он пытался найти какое-нибудь решение. Марий – мечтатель: даже если оптиматы согласятся