в племени почетом и уважением. И на праздниках в честь богов племени она посвящала девочек во взрослые женщины, подбирала им мужей, давала советы как кормить грудью, как лечить недомогания.
Только…
– Что «только»? – насторожился Швейкин.
– Вы мне скажите, что «только»! – ответил Сказочник.
– Только скучно ей почему-то было, – пожал плечами Иванов.
Только когда смотрела женщина в небо, на мерцающие в темноте звезды, все ей казалось, что мир племени какой-то маленький. А там за горизонтом так много интересного. Нет, нет, она любила свой народ, гордилась смелыми юношами, заплетала косы красавицам-девушкам и рассказывала им сказки про звезды и звездных людей. Но мало кто ее понимал, это считалось детскими забавами.
И никто не хотел ничего нового. Девушки хотели замуж, юноши – стать великими охотниками и вождями, а изобрести колесо считалось опасным колдовством. Как завещали предки – так и следовало жить. И песни, кроме как о подвигах, никто не сочинял.
Умерла жена вождя и предстала перед драконом.
– Устраивает тебя такое счастье?
– Устроило ее такое счастье? – спросил Сказочник спутников.
– Нормальная жизнь! – не очень восторженно заключил водитель.
– Пресновато немного, а так сгодится! – без энтузиазма подтвердил Швейкин.
– Замечательная жизнь! – заговорила женщина. – Очень я любила своего мужа, великого воина, и своих детей – будущее племени. Но счастлива я не была.
– Хорошо! – сказал дракон и росчерком когтя отправил ее в дальнее зарубежье, в самый благоденствующий уголок сегодняшней цивилизации.
– В Амстердам! – выпалил Иванов.
– Пусть будет в Амстердам! – согласился Сказочник.
В Голландии женщина сделал карьеру художницы, поэты слагали про нее стихи, миллиардеры осыпали подарками. Вышла она замуж за банкира, ценителя ее живописи. Родила дочку – правда, сама не кормила, чтобы не испортить форму груди. Наняла кормилицу и няню. По возможности занималась благотворительностью, от прибылей мужа помогала бедным и сиротам, даже отправляла одежду и продовольствие голодающим в Африке. И все ее любили, о ней писали в журналах, приглашали на телевидение. И все у нее было хорошо. Но когда она поднимала глаза на звезды…
– Да что у нее за тоска по этим звездам? – выпалил водитель. – Инопланетянка, что ли?
– Да нет! Она советская женщина, она привыкла ощущать себя частью космоса, – пояснил Швейкин.
– То есть без космоса ей жизнь не в радость, хотя она там никогда не была? – возмущался Иванов.
– Она там не была, но когда в душе есть космос – это совсем другое мироощущение! – сказал Швейкин. – Космос придает жизни смысл, это простор для бесконечного движения.
– Да что ж ей дома-то не сидится? Куда ее тянет все время?
– Но разве не этим она прекрасна? – улыбнулся Швейкин. – Женщина без космоса в душе нам с тобой уже не интересна. Это какой-то инвалид