слышно, ау, а то не слышно?2 Я записываю свой звук на диктофоне3. Нет, то есть хочу сказать, чтобы мама и папа, и баба Лара не расстраивались4. Я их люблю и записываю это на диктофоне, чтобы потом был мой голос, потому что не боюсь, если это сделаю. Мама и папа ещё за городом5, а баба Лара уехала в поликлинику, а потом пойдёт в магазин просто-напросто. Ключи от дома у меня, и мне надо выйти [на протяжении 1 минуты и 6 секунд слышно бряканье, должно быть, связки ключей и шуршание от трения материала, похожего на ткань куртки6, следующие 20 секунд различимы шаги в помещении, вероятно, подъезда, после же отчётливо слышен звук ветра и шуршание листвы]. Мне нужно дойти до сопки со страшным обрывом7, чтобы остановить Варю8, и я взял нож9. Вчера я встретил Варю и был очень рад, потому что давно её не встречал. Я очень соскучился по ней, сильно её люблю, не так, как маму, папу или бабу Лару, хотя как будто бы и так, но немного не так. Когда мы были маленькие мама Вари называла меня «женихом»10, потому что мне нравилось дарить ей какие-нибудь вещи и помогать всячески. Было бы хорошо, если бы мы были женаты, я бы её всегда очень любил и никогда не обижал, и ещё всегда помогал. А вчера Варя сказала мне: Ванюша, завтра я пойду умирать на сопку, помнишь, возле которой наши родители отмечали мой день рождения, там ещё был каменистый обрыв, на который нам запрещали подниматься, прости мне всё, если есть на меня обиды, хотя я глупость говорю: откуда в тебе может быть злопамятность, но всё же, и, пожалуйста, не говори больше никому. Я помню, потому что хорошо тогда было, но потом Варя кричала, и мы пошли, а там уже не так хорошо было. Как только Варя со мной заговорила, я просто-напросто улыбался и ничего не говорил, когда она мне это сказала – я продолжал улыбаться и молчать, хотя мне стало страшно за неё, но я не сделал грустного лица, потому что боялся, что могу её расстроить. Она быстро ушла, и тогда я стал сильно расстраиваться и думать о ней. Ночью мне не спалось, и я чуть не проговорил бабе Ларе, что переживаю за Варю и готов сделать это за неё. Ей бы не понравилось, да, я знаю, бабушка и мама с папой отговаривали и запрещали мне видеться и общаться с Варей после тех двух смертей, из-за которых стали плохо говорить о Варе11, а я знаю, что было не так, и Варя не виновата. А вот и мой балкон – мы живём на втором этаже, его можно сразу заметить, потому что только на нём решётки12. Мне нравилось быть летом на балконе, как будто гулять, когда ещё был меньше, особенно нравилось. Мама и папа боялись, что могу выпасть, и сделали закрытый балкон. Мне нравится ходить туда-сюда, мне так думается лучше, и как будто гуляю. И вот я как-то ходил так днём, как будто гулял, и мне камень по голове чуть не прилетает, от решётки отскочил камень этот просто-напросто, я испугался даже, а это мальчишки со двора, Колька и Сашка – знаю их13. Дразнили что-то, «дебилом» называли, они и на улице меня, бывало, докапывали, а после камня я просто-напросто, если их видел с балкона, садился, чтобы видно не было, и сидел. Баба Лара спросит: чего сидишь-то? а я говорю:
