очки, а её нога отбивала ритмы самбы о ножку стола. Пару раз София бросила взгляд в сторону Давида, но быстро перестала это делать, вероятно, заметив, что он следит за ней.
Наконец она появилась в дверях его кабинета.
– Доктор Сезар, мне нужно уйти, – заявила она уверенно, будто это должно было тут же сломить его волю.
– Нет.
Уверенность испарилась, София обняла себя, скрестила ноги и дрогнувшим голосом заявила:
– Вы не имеете права задерживать нас св-сверх нормы без нашего согласия… и без дополнительных выплат…
– Думаете, я стану начислять вам бонусы за то, что вы исправляете собственные ошибки?
София вошла внутрь. Дверь за ней закрылась с тихим «вуш».
– Для этого есть рабочее время, – отозвалась она, заламывая чуть дрожащие пальцы.
– В рабочее время вы должны выполнять задачи, а не переделывать их.
– Вы понимаете, что это незаконно? – вспылила наконец она и нервно взглянула на умные часы.
– Незаконно быть такими тупицами, – невозмутимо отозвался Давид, намеренно раздражая Софию в расчёте на то, что она наконец как-то выдаст себя.
Она отчаянно рыкнула.
– Я ухожу! – воскликнула она визгливо. – И вы не вправе меня задерживать, доктор Сезар.
– Я запрещаю, и если вы выйдете из лаборатории, можете уже не возвращаться.
Она сжала кулаки:
– Думаете, у вас тут единственная лаборатория?
– Вот и катитесь в другую. Придумайте заранее, как будете объяснять Карине Брасс, почему я вас вышвырнул.
София глубоко вдохнула, задержала дыхание на несколько секунд, затем шумно выдохнула.
– Доктор Сезар, – начала она умоляюще, – прошу, пожалуйста. Мне нужно уйти, это действительно важное, срочное, безотлагательное дело. Я… я могу отработать, если хотите! В другой вечер. В выходной.
– Я вижу и понимаю ваше отчаяние, но я уже всё сказал.
– Да вы не можете быть таким козлом на самом деле! – воскликнула она, и Давид в очередной раз убедился, что стены его кабинета не были полностью звуконепроницаемыми: все сотрудники подняли головы и взглянули в их сторону.
Он встал из-за стола, зыркнул на всех сквозь стекло, чтобы они уткнулись в отчёты, а затем повернулся к Софии:
– Объясните, что такого срочного вас ждёт? Умирающая бабушка? Наркокурьер проездом из Будапешта? Вам нужно принять роды у кошки?
– Простите… – запоздало прошептала она. – Простите мне мою несдержанность… я понимаю, что не имею права… но это, правда, важное и личное. Я бы… я бы хотела сказать, но…
Она вновь взглянула на часы. По отчаянию на лице Софии можно было подумать, она действительно держалась за место в А-18. Давид почти сжалился, когда в лабораторию влетела Карина Брасс. Она пронеслась между столами и, на секунду притормозив у двери, чтобы та открылась, ворвалась в кабинет Давида. Оглядела его, потом Софию. От его взгляда не ускользнуло то, как женщины