нас до деревенских ворот – дальше Кэйра не позволила, – и напоследок старуха расщедрилась на короткие, но крепкие объятия.
Кэйра нетерпеливо дернула плечом, шагнула за частокол, и деревянные колья растворились в ночных сумерках. Над головой нависли зубастые горы. Из чернеющего чрева пещеры вырвался колючий вихрь, взметнул полы моего плаща и умчался в сторону Болот, потревожив сонные ели. Те зашелестели, то ли прощаясь с чужаками, то ли недовольно ворча на игривый ветер.
– К рассвету пещера выведет вас к западному склону горы, – напутствовала ведьма. – Если вы хотите спасти зверя, то следуйте за заходящим солнцем и не сворачивайте с пути.
С этими словами она молча развернулась, шагнула к краю тропы, и ночь поглотила ее тонкую фигуру и мягкие шаги.
Тогда начался наш путь – глубокой ночью, под низкими пещерными сводами…
Спешно перекусив, мы продолжили изнурительное путешествие, дожевывая последние кусочки хлеба на ходу. Отдых был непростительным проступком, когда медленно удлиняющиеся тени кусали за пятки, подгоняя вперед, а постепенно стихающее пение птиц, будто тиканье часов, напоминало об утекающем сквозь пальцы времени. Мы не смели позволить ногам почувствовать сладость отдыха, иначе лодыжки нальются свинцом, и оторвать ступни от земли станет сложнее, чем сдвинуть мшистый валун, на котором я не так давно сидела.
Шеонна развернула изрядно истрепавшуюся за время пути карту и, уткнувшись в нее носом, не заметила вздыбившийся под ногами узловатый корень. Шейн вовремя поймал споткнувшуюся сестру под руку, но она не придала значения, насколько была близка к тому, чтобы пропахать землю коленями. Ее взгляд безостановочно блуждал по витиеватым переплетениям рек и дорог и подолгу задерживался на коричневых выцветших пятнах – то ли холмах, то ли каплях грязи, оставленной на прощание Болотами.
Подругу что-то тревожило, но я боялась спросить что. Боялась, что ее ответ лишит меня последних сил. Может, поэтому Шеонна тоже молчала и, нервно покусывая губу, постоянно сверялась с картой, будто надеясь увидеть что-то новое или боясь пропустить какую-то важную тропу. Хотя тропа у нас была всего одна – бескрайнее зеленое поле, обступившее со всех сторон.
Легкий ветер шелестел в высокой траве – он единственный не оставлял нас в одиночестве, даже когда смолкало пение птиц, замирали грызуны под колючими кустарниками или клочковатый пух облаков выпускал из объятий палящее солнце. Цветы, белыми пятнами укрывшие поле, плавно покачивались, будто пенные барашки, танцующие на зеленых волнах. Красота, не тронутая ни человеком, ни зверем. Это место выглядело пустынным: лишь единожды я видела вдали стадо пасущихся оленей, проводивших нас бесстрашным любопытным взглядом. А еще пугало своей бескрайностью. Мы шли несколько дней, но пейзаж оставался неизменным, лишь горная гряда за спиной медленно врастала в землю – еще немного, и ее