Вяземский сад и через пять минут уже оказывается на ярко залитом светом желтых фонарей Каменноостровском проспекте. Машин почти нет – вечер понедельника, – людей тоже. Дверь супермаркета открывается с брякающим звуком колокольчика, который растворяется в попсовой мелодии, играющей из динамика где-то в конце зала. Кассирша провожает Настю сонным взглядом и возвращается к журналу со свадьбой знаменитостей на обложке. Настя идет по коридору мимо хозяйственных товаров – обычно это все где-то рядом, ну или поблизости. Она медленно движется, сканируя глазами ряды упаковок и мурлыкая себе под нос мотив песни на радио. Внезапно мелодия прерывается вереницей хриплых помех, как будто у кого-то вот-вот зазвонит мобильный. Настя поднимает глаза и оборачивается. Ряд полок просматривается до самого конца, где стоят морозильные камеры. Она – единственный посетитель.
Пип. Пип. Пип. Кассирша проводит банку за банкой по сканеру, не отрывая глаз от статьи с подборкой нарядов звезд на Хеллоуин. Их шесть одинаковых, она могла бы сделать все гораздо быстрее, думает Настя, когда штрих-код на банке номер пять отчего-то не читается. Кассирша поднимает глаза на Настю всего на долю секунды, и та понимает, что это ее проблема.
– Пусть будет пять, значит. – Настя прикусывает губу.
Кассирша даже не кивает в ответ, а только слюнит кончик пальца, перелистывает страницу, другой рукой протягивая Насте чек.
Настя оставляет чек так и висеть зажатым между толстыми пальцами кассирши, складывает банки в рюкзак и уходит, звякнув колокольчиком.
На улице безлюдно. Настолько, что Насте становится слегка не по себе и она прибавляет шагу. Неожиданно ее почти сбивает с ног толпа девиц, высыпавших на улицу после того, как потух свет в соседнем баре. Все на каблуках и в тонюсеньких колготках, несмотря на пронизывающий почти уже ноябрьский ветер. К запястью одной из них привязаны два воздушных шарика с цифрами 2 и 1. Тут же, откуда ни возьмись, появляется и притормаживает рядом дорогая черная машина, завязывается веселый разговор.
Запахнув пальто и подняв воротник, Настя спешит повернуть с Каменноостровского налево, а оттуда на улицу Грота, решив на этот раз не срезать через сад. Похолодало, с реки поднялся туман, делая контуры знакомых предметов расплывчатыми.
Зайдя во двор, она останавливается около до отказа забитой мусорными пакетами помойки и замирает, прислушиваясь.
– Кис-кис-кис, – шепчет она в темноту. Тут же из зеленого чрева помойного бака слышится шелест полиэтилена.
Котов шесть. У них нет имен, но трехцветный и рыжий – дети полосатой кошки с подпалинами и кота из соседнего двора. Всего их родилось четверо, но двое других не выжили: одного случайно переехал сосед, второй просто пропал. Здесь живут оставшиеся двое, еще подростки, и сама кошка-мать. Трое других, как подозревает Настя, тоже ее дети, но кто их разберет.
– Ну простите, что так поздно. Я уснула, – шепчет она, скидывая с плеча рюкзак.
Коты танцуют