ным. Необузданным. Как будто гигантский древний бог глядел зорко, пронзительно, и, удовлетворившись, медленно опускал сонное веко.
– Сокровища Монтесумы – не более, чем миф, – пуская кольца табачного дыма, капитан «Санта Люсии» задумчиво смотрел на линию горизонта, – Несметные богатства, о которых двести лет назад писал Кортес в своих отчётах – выдумка. Враньё. Пыль в глаза. Неужели ты веришь в эти сказки, Этьен?
Квартирмейстер Эстебан Хулио Гарсия Альтамирано дважды постучал по деревянным перилам фордека, вытряхнул из трубки остатки пепла да старого табака, а затем нарочито громко цокнул языком.
– В удачу верю. Фортуну. Судьбу, если хочешь. И в то, что вижу собственными глазами, – квартирмейстер притоптал щепотку свежего мапачо указательным пальцем, но прежде чем закурить, грозно добавил, – И не зови меня Этьеном. Терпеть не могу этот твой слащавый французский прононс.
Капитан Луи Дюран, уроженец французской Эспаньолы, на это лишь простодушно рассмеялся. Он обладал редким обаянием, был душой любого общества, умел легко и быстро расположить к себе людей. Болтливый. Не в пример задумчивому, молчаливому Эстебану.
– То, что ты видел золотую монету с изображением ацтекского бога, ещё ни о чём не говорит, Этьен, – на этот раз капитан нарочно исказил имя товарища, – Мой тебе совет: не мечтай, дружище, о несбыточном.
С тех пор как один портовый прохиндей рассказал Эстебану небылицу да показал тонкую чеканку с фигурой Тлалока, индейского бога дождя, мысль о древнем тайнике ацтеков невольно завладела умом квартирмейстера. Не то, чтобы Эстебан относился к числу охотников за сокровищами, скорее наоборот. Однако пытливый ум и вероломство далёких предков не позволили просто отмахнуться от сказочной легенды, как от жирного кубинского москита.
– К тому же, мон ами, мало ли ещё осталось местных, да метисо? – с академическим видом философствовал Дюран, – На Эспаньоле, говорят, всех истребили, а Юкатан он во-о-он какой огромный, – капитан описал рукой круг, – Кто знает, что обитает среди непролазной зелени? Нет, пожалуй, я этого знать не хочу. Для меня нет ничего надёжнее верной старушки «Люсии», а? Что скажешь?
Ну, а что тут ещё сказать? Этот жеманный лягушатник прав, будь он неладен! Даром, что-ли, капитан?
Ещё раз хорошенько затянувшись, товарищ панибратски похлопал Эстебана по плечу, на что квартирмейстер рассеянно покивал, да поддакнул.
– Капитан! – один из матросов вырвал собеседников из лап праздной болтовни, – Крупная рыбёшка зацепилась за трос. Бьётся. Сопротивляется. Канат пилить жалко. Пущщай подыхает?
– Поднимай, – повелительно махнул Луи Дюран, – Месье Господь решил разнообразить меню нашего достопочтенного кока. Зачем идти наперекор судьбе?
Матросы оживились, подобрались, закопошились, как муравьи, да забегали по палубе в поисках подспудного инструмента. Эстебан, снедаемый любопытством, перегнулся через перила и засвидетельствовал, как тварь божья кувыркалась, да билась о борт, мелькая ультрамариновыми чешуйками.
– Тащим сеть, парни! – десяток грубых моряцких рук вцепились в рыболовные снасти.
Улов брыкался.
Вырывался.
Шипел и извивался.
Крупная рыбёшка металась и отчаянно била хвостом.
– Мадре де Диос! – воскликнул матрос, когда вылов глухо шмякнулся о деревянные доски палубы, – Русалка! Пресвятая Дева Мария, это, не иначе, происки Морского Дьявола!
Неожиданно для самого себя квартирмейстер застыл в нелепом желании перекреститься. Только что выслушивал нравоучения о сказках и небылицах, а тут раз – и вот это.
Русалка.
Девка, – красивая, надо сказать, – с ребристым хвостом и сверкающей чешуёй. Как тут разом не уверовать в Дьявола Морского, Левиафана, Сциллу и Харибду? Да хоть в Лох-несское чудовище с шотландских берегов.
Эстебан уже давным-давно не рассчитывал на милость Божию. С тех самых пор, как борода с колючими усами украсили его физиономию, а солнце опалило кожу до стойкого бронзового окраса. Но тут перст сам собой потянулся, дабы осенить себя спасительным крестным знаменем.
Смилуйся, сеньор Господь, да убереги от зла, достопочтенная сеньора наша Дева Мария!
Русалка, кажется, смекнула, какой невероятный фурор произвела на весь экипаж «Санта Люсии» и, пользуясь заминкой, попыталась выскользнуть из силка.
– Этьен! – француз гаркнул остервенело на оцепеневшего товарища, – Вяжем, хвостатую гарпию.
Один матрос резво навалился на скользкую ундину всей своей жилистой тушей и прижал к дощатому полу, а Эстебан, повинуясь команде, завёл девице руки за спину, да накрепко связал джутовой верёвкой.
Ручки у русалки тоненькие, лопатки острые. Поди, молоденькая совсем, если понятие возраста есть у тварей морских.
– Помнится в трюме видал большую бочку, – потирая подбородок, рассуждал Дюран, – Аккурат для такого случая.
– Бочку тащите, – скомандовал квартирмейстер, – Быстро!
В