базу еды, или настраивающим тонкие характеристики соли и сахара. Но чаще механик приходил с какими-то своими микросхемами и просто наслаждался компанией, спорами капитана с Габриэллой, или тем, как Варфоломью возмущался очередным изобретением медицины, либо зачитывал новости с последними открытиями.
В данный момент столовая была связным узлом. Ещё неделю назад капитан, завершающий рядовой облёт после астероидной волны третьего уровня, получил приказ явить во Дворец.
Личный приказ императора.
Такое за двадцать лет случалось так редко, что хватило бы одной руки, чтобы сосчитать все случаи на пальцах. Нет, вызывали их во Дворец не реже нескольких раз в год, только большую часть подобных приглашений они просто игнорировали. А оставшиеся капитан Ричард Шейлео делегировал своей небольшой команде так ловко, что даже мадам Давуали не могла его упрекнуть в отлынивании от прямых обязанностей.
В этот раз приказ шёл напрямую, на транспортник капитана. И как только прознали, что того нет на базе? Хотя леди Габриэлла никогда не позволяла себе иллюзий – ни гильдия Мусорщиков, ни Тайная полиция в лице мадам Давуали, ни император лично не забывали про них, как и они держали руку на пульсе жизни во Дворце.
В своё время Дворец они покинули поспешно, но полюбовно договорившись со всеми. Габриэлла была уверена, что Шейлео готовил Жарги на своё место с момента появления на горизонте Императрицы. Она сама, Шон Шринер, Варфоломью и верный Джираил даже делали ставки, когда капитан им, наконец, расскажет о своём решении. Шринер, вопреки обыкновению, выиграл – капитан рассказал им свои дальнейшие планы в день помолвки императора, как механик и говорил. Уроженец Куары, Шон всегда особенно тонко чувствовал эмоциональное состояние других членов команды, и, именно смотря на него, Габриэлла делала выводы об атмосфере в коллективе. Механик, сам того не понимая, был индикатором моральной обстановки, начиная нервничать или радоваться задолго до того, как поворотное событие происходило. Да, их капитан был эмпатом, но он с этим родился, а особенностью расы келиолийцев отнюдь не было сопереживание. Для них ощущение чужих эмоций было таким же инструментом общения, как голос, язык тела и жесты, и оттого они не погружались в эмпатию.
Капитана не было уже две недели, неделю из которых он не выходил на связь. И хоть в этом не было ничего неожиданного – межгалактический перелёт в гиперпространстве до Дворца занимал около семи дней, в зависимости от расположения планет, и всё это время корабль оказывался в изоляции от внешнего мира. Однако леди Габриэлла нервничала. Ричард должен был добраться во Дворец со дня на день. И после двадцатилетнего отсутствия в том обществе, недельной дежурной смены, на которую капитан сбежал от очередного конфликта на Базе, а затем и недели дороги, в которой ему собеседником мог быть только Джираил, да острая на язык Красотка, он мог быть, мягко говоря, не в духе. Подобное состояние в последние десять лет наплывало на капитана всё чаще и чаще,