теперь будем летать каждый день, с утра до вечера – больше налетаем, больше пользы стране. Зато теперь не надо греть по утрам моторы, сливать масло. Зато теперь берешься за ключ, и не боишься, что он оставит на твоих пальцах белые обмороженные пятна. Правда, летом жарко, но жара – не холод, ее всегда можно перенести.
Вот и все, что я тебе хотел сообщить.
Жду ответа
Целуй крепко маму
Привет
Алаев
5/IV – 45г.
***
Здравствуй, Братишка!
Итак, отвечаю на твои вопросы.
Старшина технической службы Алаев Энрид Борисович имеет честь быть в полном здравии.
Калачинск – это рабочий поселок. Есть кино, Дом Красной Армии. Речушка небольшая. Парткабинет, библиотека, вокзал, буфет, базар. Живем мы здесь неплохо. Особенно эту зиму работать не приходилось. Больше отсиживались в казарме. Читали книги. Самодеятельность. Писал стихи.
Я по-прежнему работаю авиамехаником. Но с весны обещают перевести на учебу. Короче говоря, захотел стать летчиком.
Э. Алаев
Шутка
На столик положив пинцет,
Дантист промолвил: «Превосходно!»
Ваш зуб болел – и зуба нет.
С вас сто рублей – и вы свободны.
Но в страхе молвит пациент:
«Такие деньге где же брать нам?»
Мы с вами не сошлись в цене,
Прошу вас, вставьте зуб обратно.
Что касается отношений с матерью и отцом (читай внимательно следующую страницу)
Ты уже большой и должен понять, что я тебе скажу: «Будь самостоятельным и тактичным». Т.е. действуй, как тебе кажется лучше, но и так, чтобы не обидеть того, кого ты не хочешь обидеть.
Хорошо попить чайку с сахаром!
Насчет отпуска по помолчу покамест, когда будет известно, сообщу особо.
Насчет жениться – враки. Не такой уж я глупый.
Береги все мои карты.
Целуй маму.
Привет Димке Малееву. Пришли мне его адрес.
Твой брат
Старшина Алаев
Пришли бумаги.
16/III – 46г
Дневник Энрида Борисовича Алаева
1949-1950-е годы
1949 год
Июль
26 июля, вторник
Восемь лет назад, помню, я вел дневник. Но потом кто-то вбил в мою голову чушь, что дневники ведут лишь великие люди да сентиментальные студентки. Первые – для истории, вторые от – безделья. Так как я не причислял себя ни к тем, ни к другим, то, разумеется, бросил это дело. Потом, конечно, я понял, что это чушь. Каждый человек должен иметь какое-то подобие дневника, где бы он подводил итоги своей работы, в меру философствовал, записывал хоть и редкие, но умные мысли.
Руководствуясь такими соображениями, я и начинаю опять вести дневник после восьмилетнего перерыва, утешая себя мыслью, что за этот восьмилетний перерыв я сохранил для человечества тонны ценной бумаги и декалитры не менее ценных чернил.
Дневники, как правило, ведутся лично для себя. В них люди пишут свои самые сокровенные тайны, свои личные горести и радости. Но, бьюсь