Рио указывает на пёструю толпу:
– Справа от тебя статуя Хатико, символ Сибуи. Японский пёс породы акита-ину каждый день ждал хозяина у вокзала. Он умер, но Хатико каждый день приходил сюда и ждал его – целых девять лет. Хатико быстро стал известным, люди со всей страны приезжали в Токио, чтобы увидеть необычного пса. Теперь он символизирует вечную верность, а его статуя – излюбленное место встречи для всего города.
– Я знаю историю Хатико, – улыбаюсь я. – Она правда очень трогательная.
– Вот, Малу уже слышала эту историю! Теперь мы наконец пересечём проклятый переход? – ноет Момо.
Ая втискивается между нами.
– Оставьте мою бедную сестру в покое! – она прижимает меня к себе. – Это особый миг в жизни Малу. Перейдя перекрёсток, она превратится из гайдзин в начинающую токийку.
Хироки и Мотоки снова впадают в полуобморочный восторг. Не удивлюсь, если из глаз у них посыплются розовые сердечки.
– Малу, готова сделать Токио своим новым домом? – радостно спрашивает Ая.
Из ушей у меня сейчас полетят конфетти. Как же я счастлива! Впервые за целую вечность чувствую себя своей. Вместо привычных страхов и неуверенности – лёгкость. Мне хорошо и весело: ещё несколько дней назад это казалось невозможным. Приятная щекотка в животе означает одно: надежду.
Скольжу взглядом по огромным рекламным вывескам (крокодил в цилиндре жуёт жвачку, а хомяк прыгает в его благоухающую пасть, таблетка для потенции обещает настоящие чудеса, гамбургер в штанах танцует под жёлтым логотипом) и воодушевлённо кричу:
– Я готова!
В эту секунду светофоры вспыхивают зелёным.
Думаю о воде, бурной воде, хлынувшей отовсюду. Мои шаги затопляют землю, я – часть движения, часть чего-то огромного, текущего со всех сторон. Краткий миг единства, когда пересекаются пути людей, синхронно двигающихся в десяти разных направлениях – это чистое волшебство. А затем мы снова расходимся, и от потока остаётся лишь тонкая струйка из отставших пешеходов. Переход Сибуя снова высыхает, на светофорах загорается красный.
– Вау! – шепчу я.
– А я говорила. Это место особенное, – Рио раскидывает руки в стороны, будто желая обнять весь Токио.
– Наша жизнь не изменилась, – ворчит Момо.
– Изменилась, теперь Малу одна из нас, – улыбается Ая.
От счастья хочется рыдать.
Момо моё духовное путешествие совершенно не интересует:
– У меня живот урчит.
– Начинается дождь, – встревает Мотоки, почуяв шанс провести с девчонками больше времени.
Над нами действительно сгущаются тёмнофиолетовые тучи.
– Пойдём в торговый центр? – предлагает Хироки.
– Вы думаете о том же, о чём и я? – с заговорщическим видом шепчет Момо.
И все хором восклицают:
– Колд Стоун! Колд Стоун!
Мы снова пересекаем сибуйский переход, на этот раз двигаясь к станции. Запах близкой летней грозы, пронизанные неоном сумерки, рёв рекламных машин