своё в финале:
– Больше ни капли в рот не возьмешь, понял? Если надо будет, лично выпью все твои запасы.
– Всё только обещаешь, – подмигиваю я. Пьяный Трой мне нравится больше. Пьяному Трою больше нравлюсь я.
Он говорит о том, что сцена – это его «зона комфорта», его счастливое место, куда не должна ступать нога человека, которому он не может доверять.
– Не ожидал от тебя такой подножки, – заключает он, и вид у него такой, будто я вонзил ему кинжал в спину. Только Трой может раздуть небывалую драму из банальной шутки. А после «той самой песни» с меткими деталями в адрес субъекта весь драматизм кажется ещё смешнее.
– Ну вот здесь он не прав, – завершает Майк свой разбор текста. – Про то, что Трой считает себя офигенно горячей булочкой, потому что он и есть офигенно горячая булочка, сей факт неоспорим, все, кто за, поднимите руки.
Все руки, кроме троевской, послушно взлетают вверх.
– Но он сам так не считает, – победно заключает Майк, спрыгивая со стола; Трой покорно опускает голову со своим фирменным фырком.
– Да ладно, попоют чуть-чуть и забудут, – вносит Ральф нотку позитивного мышления.
Разумеется, через пару недель песня звучит из всех утюгов.
∞ ∞ ∞
Отныне все интервью сводятся к единому вопросу.
– Ты уже слышал песню, которую тебе посвятили?
– Да, она офигенная!
– Но она выставляет тебя не в самом выгодном свете.
– И?
– Неужели не обидно?
– Конечно, обидно! Вы её слышали?
– Довольно оскорбительно.
– А то! Хотя могло быть хуже.
– Что именно?
– Мне могли бы написать хреновую хвалебную песню. Так себе достижение. А эта, конечно, обидная, но она офигенная. Разве нет?
Это похоже на игру в дженгу наоборот. Каждый вопрошающий тянет на себя по бруску в надежде, что терпение Троя обрушится именно на него, с красочным репортажем в качестве бонуса. Но Трой несокрушим и раздражающе обаятелен. По крайней мере, когда дело касается работы.
∞ ∞ ∞
Эмма не согласна, что в целом вся история довольно забавная. В последнее время Эмма часто не согласна; и чем чаще, тем реже я звоню.
– Эм всё мне рассказала, – Трой протягивает мне стакан с шипящей таблеткой, великодушный и отрезвляюще спокойный. Шторы задернуты так, что темень едва проглядная, только дисплей электронных часов выдает, что час уже не ранний. – Рассказала, что это не её проблема, и чтобы ты сам разбирался.
Осуждения в его голосе нет, но я всё равно вступаюсь, принимая стакан с лечебным пойлом.
– Она не плохая. Она меня любит.
– Я и не говорю, что плохая, – Трой подтягивает стул, садится напротив, чтобы не смотреть на меня сверху вниз. – Ты не один, Сай. Давай разбираться вместе. Что мне сделать, чтобы ты бросил?
Я смеюсь в пустой стакан. Как будто в нём дело. Конечно, всегда и везде всё дело в Трое Гордоне, и только он – Великий и Единственный – способен и реки обратно в русло