переехала семья Гоши, покидали жилище спешно. Вещи собирали небрежно, объясняя это тем, что хотят успеть до Нового года перебраться в новое жилье. Гошка тогда еще не родился, а Антон ничего толком не помнил, потому что постоянно витал в облаках. Зато очень хорошо мама запомнила тот странный переезд, который изначально показалось ей вполне обычным. И они с девятилетним Антоном даже помогли привлекательной женщине с модным мелированием перемотать клейкой лентой несколько пухлых коробок. Попали на процедуру переезда они случайно. У мамы был выходной, и она решила за отсутствием иного досуга показать Антону, в каком дворе находится их будущее жилье. Очутившись у подъезда, они вдвоем застали переезд.
Мебель жильцы выносили и ставили прямо около подъезда. Сюда же, на каток, в который превратилась площадка перед открытой железной дверью, вытаскивали и складывали в ожидании машины и тюки с одеждой. Мама обратила внимание и на несколько кожаных потертых чемоданов. Их набивали на скорую руку, потому что были они в буграх и из одного из них торчал подол какого-то блестящего платья или отреза ткани. Мама Гоши, которая к вещам относилась бережно, с негодованием вот уже больше 20 лет помнила угол блестящей вещицы, который небрежно торчал из чемодана и лежал прямо на грязном льду. А еще она очень хорошо запомнила женщину. Такие дамочки были одними из самых скандальных у них в больнице. Они постоянно обо всем расспрашивали, по любому поводу спорили и нарушали дисциплину. На женщине была надета дубленка и в цвет нее зимняя модная шляпа с небольшими полями. На непременно холеных руках кофейного цвета пушистые рукавицы и на шее шарф. Еще на ней были расклешенные джинсы, с «дверками». Так мама называла разрезы, которые шли почти до самого колена. Из разрезов торчали модные, облегающие щиколотку сапожки с острым носом. Она успела это заметить, когда женщина опустилась на корточки и полы дубленки распахнулись.
Антон же, в отличие от мамы, женщину не запомнил, но зато обратил внимание на двух девушек, которые вышли из подъезда. Обе в смешных шапках с кисточками на завязках. Одна выглядела вполне привлекательно, а у другой он приметил русую косу, которая торчала из-под шапки и была перекинута на плечо поверх рыжей дубленки.
Следом за ними вышел вихрастый мужчина. Маленькому Антону он показался очень внушительным, но мама запомнила, что здоровяк отчего-то сутулился и как-то горбился. Улыбка у него была хорошая, широкая. Женщина помнила эту улыбку все эти годы после переезда. От того ей особенно нравился Макс, друг Гоши. Ведь несмотря на все его показное и какое-то неудобное поведение, улыбался он так же. Глазами. И в этот момент в глубине этих глаз светилось и грело солнышко. Гошка всех подробностей переезда знать не мог и не очень-то верил старшему брату, который рассказал, что мама еще потом долго негодовала по поводу платьев, втоптанных в снег.
– Еле утащил ее оттуда, – фантазировал Антон. – Они вообще на цыган были похожи. Особенно со всеми этими чемоданами.
В школу он пошел