не знал, на самом деле Макс являлся Юлиной первой любовью или так влюблялась она в каждого понравившегося парня. Как не знал он, да и знать не мог, что выбор объектов любви в ее случае был вполне оправдан и понятен. Что до Гошки, то свою первую любовь он помнил хорошо. Хоть и произошла она несколько лет назад.
Глава 5.
В шестом классе Гоша серьезно заболел бронхитом и провел в постели две недели, исправно (каждые пару часов) обнаруживая на своей кровати теплый чай и тарелку с бутербродами. Все это оставляла ему мама, которая к сыну относилась с особенной тревогой по причине, которая только ей одной казалась логичной. Вера Николаевна родила второго сына очень поздно, и вполне оправданное, ставшее привычным во время беременности беспокойство, перекинулось на каждый день его взросления. Ведь это был ее долгожданный ребенок, и она не могла, просто не имела права сделать что-то не так, что-то не заметить или пропустить.
Устав от бесконечного постельного режима и чрезмерной маминой опеки, через неделю заточения, после того, как огромная температура немного спала, мальчик достал школьный альбом, пенал и принялся рисовать. А так как никаких идей, что изобразить, не было, он нарисовал, а позже раскрасил акварельными красками своего персидского кота по кличке Князь Голицын. Такую кличку животному дал его старший брат в честь не полководца, а русского винодела Льва Сергеевича Голицына. Кот, растопырив лапы, лежал на нагретом горячими мартовскими лучами подоконнике и никаких признаков жизни в течение часа не подавал, вполне оправдывая свое имя. Гошка изобразил меховое туловище, и принесшая обед мама даже прослезилась от умиления. Правда мальчик не понял, что именно ее растрогало: его исключительный талант или что балованный любимец теперь увековечен на бумаге. Благородный британец постоянно мучился то желудком, то циститом, то еще какими-нибудь неприятными недугами и по степени тревоги за него едва ли уступал вполне здоровому, за исключением приобретённого недавно бронхита, Георгию.
– Такой талант надо развивать, – задумчиво изрек отец, который прибежал на мамин клич. – Ты знаешь, что твой прадед был художником? – обратился он к сыну.
– Что-то слышал, – забрался обратно в постель мальчик.
– У меня как раз директор художественной студии – хорошая знакомая.
– Хорошая?! – сердито нахохлилась мама. – Вот это новость. И в чем она так хороша?
– Верочка, ей 60, – робко улыбнулся отец. – Но будь ей хоть 20, мое сердце…
– Болтун! Гоша, ты знаешь, что твой отец болтун и фантазер? – закатила глаза мама, отмахиваясь от мужа кухонным полотенцем.
– Фантазер не фантазер, а у парня явно талант, – подытожил мужчина.
Спустя непродолжительное время после этого диалога Гоша оказался сначала в кабинете руководителя студии, а в начале нового учебного года – на вступительных экзаменах. Как ни странно, его зачисли сразу во второй класс, где были исключительно одни только девочки. По крайней мере, в его классе.
Художественная студия ничем не отличалась от обычной школы. И после основных