ситуации:
– Софи, прости нас и не держи на нас зла, пожалуйста. Никто не виноват, просто судьба сложилась так. Меньше всего мы хотели сделать тебе больно… Конечно, нужно было сразу все тебе рассказать, но у меня смелости не хватало…
Но чем больше она говорила, тем сильнее во мне закипало раздражение, тем глубже я вдавливала педаль газа. Я уже не замечала, что машина мчалась на бешеной скорости, я еле успевала лавировать среди немногочисленных в этот час машин, которые старались уступить мне дорогу от греха подальше. Хорошо еще, что я не попалась на глаза полицейским, а то меня бы точно лишили прав до конца жизни за такую гонку по городу. Только когда я с трудом разминулась с джипом, внезапно выскочившим из боковой улицы, я сбросила скорость и тогда же я заметила, что Аннет молчит и уже, наверное, давно. Я бросила на нее взгляд, она была бледная как полотно, даже губы побелели, она вжалась всем телом в сиденье и выглядела так, как будто вот-вот упадет в обморок. Я не на шутку встревожилась.
– Прости, я немного вышла из себя, но зато мы быстро добрались до места назначения, – попыталась я пошутить.
– Останови машину, – еле слышно выдохнула она, все еще судорожно вцепившись в сиденье.
– Тебе нехорошо? – спросила я, перестраиваясь в правый ряд и подыскивая место, где можно было бы припарковаться.
Как только машина остановилась, Аннет выскочила из нее так поспешно, что споткнулась, и, чтобы не упасть, схватилась за дверцу.
– Я дальше с тобой не поеду, – бросила она. – Можешь пожаловаться шефу, мне все равно. Сейчас я хочу только одного – позвонить Роберу, чтобы он приехал и отвез меня домой.
Она судорожно начала рыться в сумочке в поисках телефона, но вдруг согнулась пополам, схватившись за живот, и, издав громкий стон, начала оседать на тротуар. Я поспешила к ней, снова усадила в машину и помчалась почти на прежней скорости к больнице, которая находилась всего в паре кварталов.
Пока Аннет занимались врачи, я позвонила Роберу, и не дав ему произнести и слова, сообщила о том, что произошло и где ему искать Аннет. Я уже хотела уходить, как вдруг одна из медсестер сказала, что меня хочет видеть пациентка, которую я привезла. Я вошла в палату Аннет, она бледная, с осунувшимся лицом, лежала под капельницей. Услышав звук открывающейся двери, она открыла глаза и, устремив их на меня, со злостью произнесла:
– Если с моим ребенком что-нибудь случиться, это будет на твоей совести. Я хотела, чтобы мы все выяснили и как цивилизованные люди остались, если не приятельницами, то хотя бы хорошими знакомыми, коллегами, привыкшими работать в паре, а не точащими нож за спиной. Но вижу, что это невозможно. Ты никогда нас не простишь.
Я хотела заверить ее в обратном, но она не позволила и рта раскрыть.
– Да, я виновата. Я поступила подло. И за это можешь наказывать меня как хочешь. Но в чем виноват мой ребенок, ребенок, которого ты чуть не убила сегодня своей злостью? Я не знаю, как я бы вела себя в подобной ситуации. Наверное, также. Поэтому, чтобы лишний раз не раздражать тебя, я уволюсь с работы.