и ламбрийцам по матери, с ней я не пропаду.
– Не уверен, – качнул головой осторожный Горан. – Может сложиться иначе. Вдруг ламбрийцы обозлятся из-за её тейской сущности, а гвардейцы герцога попрекнут неблагородной примесью. Так недолго стать врагом по отношению ко всем.
– Как бы там ни было, сегодня остаётся лишь отдыхать, пока местные сбиваются с ног в поисках нашей парочки, – подвёл черту Алекс. – На рассвете улетаем на юг, пока не пришлось ещё больше проредить банду здешних драчунов.
Обеспокоенная упоминанием о ссоре с Сиверсами, служанка разбудила их перед началом сумерек, рассказав, что ночью не сомкнула глаз: по улицам носились пешие и конные стражники, изображая поиски столичных дворян.
Объявленные в розыск скользнули в утренний туман, мягко освещаемый солнцем, встававшим по левую руку. По мере того, как последние дома Кальяса пронеслись внизу и растворились в дымке позади, отпустило напряжение. Но не пропала горечь.
Алекс чувствовал себя неважно, фактически удирая от опасности. Честь требовала искать новой встречи с Элофом. Предусмотрительность напоминала, что оставлять за спиной живых врагов – чревато подлым ударом в спину. Благоразумие успокаивало, что сражаться вдвоём с целым городом бесперспективно. А самое романтическое чувство взывало отложить любые другие дела и быстрее найти Иану.
Девушка не арестована. По словам служанки, гвардеец был изысканно вежлив. Герцог озаботился безопасностью теев? Но не столь уж она крупная фигура в политике и военном отношении. Вроде бы нет оснований для беспокойства, да только неопределённость настораживает.
Снова таверны и постоялые дворы. Горан пустился в безудержный загул, требуя лучшие номера, старое вино и молодых девок. Он щедро тратил запасы серебра, отобранные у восьмерых задир из Кальяса в количестве, которое непросто было нести. Напарники решили не разбрасываться только золотом. Вот бы ввести в обращение некие заменители золота. Например – бумаги, заверенные императорской печатью, чтобы не подделать. Для летучего дворянства была бы настоящая находка.
И всюду та же проблема. Нет прежнего уважения к теям. К югу от Кальяса больше никто не попытался вызвать их на поединок или просто унизить. Но отношение другое, безразличное или сдержанно-враждебное. Алексу хотелось крикнуть на главной площади каждого городка, попадавшегося на пути: чем же вы так обижены? Особенно ламбрийцы, чьи предки получили здесь убежище, спасаясь от заокеанской гражданской войны. Жизнь куда более зажиточная, нежели в знакомых с детства горах Северной Сканды. Никакой дискриминации, разве что на главные муниципальные посты назначаются лишь икарские высокородные. Не ценят люди доброго подхода…
Молодой тей по пути вспоминал всё известное о герцоге Нирайна с преобладающим синим тоном на гербе и плащах придворных. Кое-какие подробности выяснял по пути. Картина нарисовалась противоречивая.
На западе правит самая молодая из знатных фамилий империи – Ванджелисы. Они в родстве с погибшей семьёй Эдранов,