хотя часто тут бывала.
– Иногда нужно знать на что смотришь, чтобы это увидеть.
Принесли обед и граф принялся за еду. Марианне же было не до этого. Великан по прежнему разглядывал их, и от его пристального внимания пропадал всякий аппетит.
– Господин Родимир, почему он так на нас смотрит?
– Наблюдает. И ждёт.
– Чего он ждёт?
– Когда я наконец покину его территорию.
Марианна в замешательстве переводила взгляд с великана на графа.
– Вы нарушили какой-то закон…вашего мира? И он разозлился?
– Нет что ты, – граф отер губы салфеткой, – Я хотел поговорить с ним. Но он не жалует таких, как я, и отказался со мной разговаривать. Собственно, за этим я и вернулся сюда, чтобы узнать хоть что-то о вчерашнем случае. Об убийце. Ведь не даром именно сюда пришел раненый йок. Казалось бы людное место, легко быть замеченным, но здесь обитает страж – живой дух зверя. Он не любит тех, кто убивает по принуждению, но ещё больше не любит тех, кто делает это специально. Надзиратель мог обойтись и без моей помощи и не связывать себя ненужной клятвой, но он сильно испугался. Страж не пустил бы убийцу на свою территорию, и йок смог бы спокойно зализать раны.
Великан тем временем отвернулся и беззвучно растаял в дождливом сумраке леса.
– Ушел, – Марианна задумчиво поглядела на мужа, – Всё же это странно. Почему он не желает с вами говорить? Ведь вы ближе к нему по естеству, нежели кто-либо другой. Вы – живой дух, почти как он, только, – она улыбнулась, – моложе.
– Всё не так очевидно, – граф помрачнел, нахмурив брови, – я …ну скажем так … не совсем живой.
Девушка насторожилась.
– Я вас не понимаю.
– Когда я был ребенком, на наш дом напали разбойники. Мне пришлось убить человека. А после убили меня. Я был мертв час а может и больше. Мать инициривала меня, как йока, иначе я бы сошел с ума или мое тело распалось бы на части или случилось ещё что-то не менее ужасное. Мой брат Вольга оказался в такой же ситуации. Я и он – мы не целые. Мы разделены с нашим духом, как разделены с ним все йоки. Ему, – Родимир кивнул в сторону деревьев, – это очень не нравится.
Марианна слушала рассказ, открыв от изумления рот.
– Так вот зачем печать?
Граф вздрогнул от неожиданности.
– Печать? О чем ты?
Девушка поняла что проговорилась, но пути назад уже не было, пришлось объяснять. Родимир слушал её очень внимательно, и Марианне вдруг показалась, что Черная и Плоская мелькнула за его спиной. А ещё её посетила не слишком приятная мысль – граф не рад тому, что она может видеть печати.
Марианна, что бы хоть как-то скрыть неловкость и страх, уткнулась в тарелку, Родимир же напротив потерял всякий интерес к еде. Он медленно потягивал вино из бокала, задумчиво изучая осадок на его дне.
– Послушай, а может ты поговоришь со стражем?
Девушка поперхнулась от неожиданности и закашлялась.
– Я? Но как?
– Ты боишься?