изменить свою судьбу."
– Я есть сама у себя! – прошептала она, входя в гостинную. Сначала ей показалось, что там пусто. Балконная дверь была настежь распахнута и шторы вздулись, наполненные влажным ветром, словно паруса. В стекло ударили первые капли дождя. Девушка закрыла окно и обернулась. Граф дремал в своем любимом кресле вытянув босые ноги на банкетке. То, что ветер прекратил швырять в лицо оборванный яблоневый цвет, не потревожило его покоя, но когда Марианна взяла в руки плед и попыталась укрыть спящего, он в тот же миг открыл глаза и уставился на жену. Она улыбнулась приветливо:
– Добрый вечер, Родимир.
Подошла к столу и вынула из сумочки его бумажник.
– Возвращаю.
– А я подумал, куда он запропастился? После чего обнаружил, что и ты пропала.
Он помолчал потом добавил:
– Мне нравился прежний цвет волос.
– Каждый вправе носить ту маску, которую считает нужной. Как вы себя чувствуете после вчерашнего?
Она повернулась к нему и, преодолев какой-то внутренний барьер, стала внимательно разглядывать мужа, точно так же, как и Родимир, подойдя к Марианне, внимательно изучал жену, чуть нахмурив брови. Странно, но девушке показалось, что появилась некая граница между ними, и что по обе её стороны стоят равные друг другу. Это было удивительно.
– Я чувствую себя хорошо. Алкоголь плохо действует на таких, как я.
– Тогда зачем было изводить столько хорошего вина?
На самом деле она знала, зачем. Страж объяснил ей, что вчера он пытался связаться с кем-то из своих родных либо с оракулом, причем помимо его воли. Нужна вода и немного дурмана, чтобы ум находился в умиротворенном состоянии и не мешал. А кровь, чтобы придать материальности тому, с кем говоришь. Мало кто может воспользоваться этим методом, должна быть сильная связь между сторонами.
– Мне необходимо было поговорить с кем-то из братьев и передать им слова стража. Я никак не мог расслабиться, пришлось напиться, – граф устало вздохнул и потер ребром ладони глаза,
– А ты зачем сделала всё это?
Он покрутил рукою у головы, намекая на цвет её волос – теперь она был просто блондинкой. Марианна вздохнула и неожиданно для самой себя покраснела, такими глупыми показались ей слова, которые она собиралась произнести:
– Я стесняюсь. Люди говорят обидные слова. К тому же мне кажется что они меня уродуют.
Родимир сначала удивился, а потом засмеялся в голос, откинув голову и утирая слезы.
– Творец всемогущий, как же это мило. Словно дитя!
Отсмеявшись, он стал неожиданно серьезен.
– Но знаешь, ты права, насчёт масок. Таким как мы, опасно слишком выделяться и привлекать тем самым внимание. Если рассуждать с этой точки зрения, то твой поступок оправдан. Но пожалуйста, – он взял её за руку и подвел к зеркалу в простенке, как сделал этот пять дней назад, – не говори мне больше о мнимом уродстве, о стеснении, или о прочих подобных глупостях.
Марианна