слетели с веток и закружили над поляной, чувствуя приближение тьмы. Яга с десяток раз повторила обращение к богине:
– Смилуйся, Морана. Прими требу, покажи свою силу, властительница царства мёртвых.
Старуха не видела, как ледяной пар, словно туман, разъедал лес. Тонкая полоска льда змеёй поползла по земле прямо к мёртвой девочке. Яга затаила дыхание. После потёрла руки, которые начали коченеть, несмотря на летнюю пору, и поднялась. Она подошла к дому, ловко схватила козу, которая пыталась забиться подальше, и ножом полоснула ей по горлу. Капли крови оросили покрытую инеем траву. Старуха потащила козу к кругу, возле которого на коленях сидел Кощей. Он хмурился, но не возражал. Кровь принесённой жертвы смешалась с кровью девочки, и лес взвыл потусторонним гулом. С деревьев посыпались листья.
– Призываю тебя, Морана, – Яга понизила голос, поняв, что её зов услышан. – Прими наши дары. Помоги потерянной душе вернуться. Молю тебя о помощи.
Она посмотрела на Кощея, и тот повторил:
– Молю тебя о помощи, Морана. – Потом прошептал тихо, чтобы услышала только старуха: – Глупость ты затеяла, Яга. Из царства мёртвых люди не возвращаются. Или возвращаются не такими.
Отшельница ничего не ответила на укор. Она вновь обратилась к Моране, и та наконец появилась.
Раду пронзила боль. Вернулась та агония, которую девочка испытывала при смерти. За что? Неужели боль будет преследовать её всю жизнь? То есть… всю смерть? Она же теперь в царстве мёртвых?
Жар поднимался от кончиков рук и ног, подбирался к сердцу, сжимая его огненной рукой. Рада готова была орать, но звук застревал внутри тела. Она не могла двигаться, не могла открыть глаза, рот. Дышать тоже не могла. В ушах стоял гул, будто бы девочка тонула, и она изо всех сил барахталась в своём сознании. В конце концов руки и ноги задёргались. Грудь всё ещё сдавливала плита смерти, Рада пыталась судорожно дышать, но лишь мелкие глотки воздуха проникали внутрь. Они причиняли дикую боль, разрезали горло, будто девочка проглотила иголки.
Чья-то ледяная рука легла Раде на грудь – ровно в то место, куда её ударили ножом.
– Ты хочешь жить, дитя?
«Нет, нет!»
Ответить девочка не смогла. Слова остались лишь в мыслях, но та женщина, которая изучала порез Рады, их услышала.
– Она не хочет жить, – объявил холодный голос.
– Просто ей больно, – возразил другой голос. Девочка с удивлением узнала отшельницу, другиню матери.
Вопрос повторился:
– Ты хочешь жить, дитя? Боль постепенно уйдёт.
Рада не хотела отвечать. Нет. Её жизнь уже закончилась, как и жизнь её семьи. Воспоминания были слишком болезненны. Они душили, заставляя пробудившуюся кровь в жилах застыть обратно. Но… «Боль постепенно уйдёт».
«Да-а», – вздох, более глубокий, чем прежде, вырвался из груди девочки. Рада понадеялась, что та странная женщина вновь услышит её мысли. И не ошиблась.
– Ты должна сказать это вслух, – приказал женщина.
Девочка