он не желал. Он даже ружья не купил, хоть и мог бы сделать это, если собрал бы все гроши и поднатужился.
Он шёл в Сибирь землю пахать и без своего хлеба не представлял будущей жизни ни для себя, ни для детей, когда они подрастут. По его мнению, охотник был чем-то вроде бродяги, если у него не было пашни.
«Конечно, почему бы и не поохотиться на досуге? – думал он. – Здесь в самом деле грехом было бы не ловить зверей, если они сами подходят чуть не к избе».
Но бегать за ними и надеяться детей прокормить промыслом он считал позором. В жизни, полагал он, хорошо можно делать только одно дело, хотя бы и другие удавались».
Но идеалы идеалами, а жизнь есть жизнь. И хоть в Уральском всего четыре семьи переселенцев (не считая Бердышовых), согласия и равенства не получилось. Кто-то увлёкся охотой, кто-то завёл торговлю, и большинство мечтало хоть немного, но разбогатеть, выбиться из беспросветной нищеты.
Сосед Кузнецовых Фёдор Барабанов говорил Егору, что «справедливой жизни и тут не бывать, что земля на Амуре плохая, и если казна не даст помощи – народ пустится в грабежи и торгашество.
А мужик-то желает себя вознаградить. Он себе найдёт тут занятия!.. И никакой новой жизни быть не может. Попробуй укрась эту землю, заведи в ней справедливость! Приедут и сядут тебе на шею, найдутся душегубы! Они только и следят, не завелось ли где что. Нет, Егор, ты её укрась, эту землю, да так, чтобы никто не видал. А лучше себя самого укрась, свой карман, брюхо наешь потолще, чтобы видели, кто ты такой есть! По брюху-то сразу видно, кто умён, а кто глуп. Живи так, чтобы себе побольше, не думай про справедливость. Все люди грешны, и мы с тобой. Значит, не мы это заводили, и не нам придётся отвечать. Не губи, Егор, себя и детей! А то вот как на новом-то месте да придётся им батрачить… Ты лучше уловчись и вылазь наверх, а другая волна народа дойдёт сюда – ты её мни под себя. Вот как надо! А то угадаешь под чужие колёса. Ты жалей не народ, а себя. Пусть всякий сам о себе на новой земле подумает…»
Барабанов говорил, что приехали они жить на место новое, но люди-то сами остались старые – со старыми понятиями и убеждениями. Кузнецов не желал с ним соглашаться.
«Егор знал, что жадные, хищные богачи могут завестись и здесь. Но знал он и другое: что основа жизни должна быть тут кем-то заложена не из большой корысти, а из желания жить вольно, справедливо. На это полагал он свою жизнь. Он не хотел мять под себя других. Он желал, чтобы его род стал корнем народа, его сутью, плотью.
В семье Кузнецовых из поколения в поколение передавалось предубеждение против богатства и богачей. Чтобы сколотить богатство, надо стать сухим, чёрствым душой. Кто копит – не отзовётся душа того ни на что доброе, в ней нет жалости, дружбы, любви.
Добрый, отзывчивый не погонится за богатством. Может быть, поэтому человек с широкой душой всегда небогат.
В старой жизни Егор твёрдо знал правило,