я, значит, от скверика к парку, и у крылечек центральной аптеки вижу растерянную мамочку. Вроде бы ей и ребёнка из коляски доставать жаль – проснётся. Но и бросать коляску с пассажиром без присмотра – плохая затея. А вдруг что? А тут я. Ну, и сразу понимаю, в чём дело.
Подхожу с улыбкой и говорю:
– Помощь принимаете? А давайте я пока вашего малыша посторожу? Опыт качания есть – дважды бабушка. Могу фото показать.
Не прошло и пяти минут – мы с малым вдоль аптеки туда-обратно раз пять проехали – мамочка летит, волосы из-под шапочки выбились.
– Ой, а вы от крылечка отошли? Я выскакиваю – нет коляски! Сердце чуть не остановилось!
– Ну что вы, разве можно так переживать? Просто мои сразу просыпались, если на месте стоять, вот мы и прокатились чуть. Как, кстати, зовут наследника? Мальчик же?
Мамочка, убедившись, что спит ее сокровище, тихонько засмеялась и сразу посветлела лицом:
– Мальчик. Сыночка. Кровиночка моя. Тёмушка. И так это было сказано нежно, с такой любовью, что мне захотелось расспросить побольше про Тёмушку.
– А вы куда сейчас? Можно вас проводить? Я всё равно гуляю, заодно и познакомимся. Вы, смотрю, не местная?
Те, кто меня знает, сейчас улыбаются. Потому что мне с незнакомым человеком заговорить – легче лёгкого.
Так мы познакомились с Тёмушкиной мамой. Её звали Тоня. Антонина. И действительно, в наш городок Тоня приехала совсем недавно. Мы пошли по тротуару в сторону Первомайской, и новая знакомая разговорилась. – К примеру, ждёшь принца на белом коне с 16 лет, а он долго скачет. Целых 20 лет. И не доскачет никак. В итоге – тебе 36, а о принце никаких вестей. А всем вокруг так интересно, и каждая вторая, если не первая, при встрече обязательно спросит, не вышла ли замуж. И пожалеет. И совет даст, чтоб не перебирала, то-годы же…
У меня так было. Я к тому времени уже похоронила маму, папа рано у нас умер, и жила одна в родительской двухкомнатной квартире. Город называть не буду, просто скажу – большой. Побольше вашего Пскова. С работы – домой, в выходные – зависело от времени года: или за город, в лес, или в приют собачий, волонтёрить. Люблю собак, у нас с мамой были собаки. Но домой новую не брала – терять родную душу – нестерпимо тяжело, двое уже на радуге из моих питомцев.
Книжки читала, вязала. Носочки, пинетки – соседка в детской больнице работала, она с радостью забирала их для деток из детдома, часто там у них лежали такие, брошенки. Я тоже иногда подумывала – может, усыновить, но не знала, дадут ли одинокой. Конкретно не выясняла. Ждала чего-то. Да и, что греха таить, на чудо надеялась.
Поставила планку: до 38 если ничего в жизни не изменится – вплотную вопрос про приёмную семью изучать начну.
Дети мои были – цветы, ими все подоконники заставлены. У каждого своё имя, у каждого – свой характер. Я с ними разговаривала, когда поливала. С окна на окно переносила, к солнышку поворачивала. А они мне в ответ цветы выпускали красоты неописуемой