он без особого труда нашёптывал ему подробности о «диких акциях» Бандеры, что, кстати, соответствовало действительности. Они стоили друг друга – Бандера и Мельник. Последний, кроме того, являлся штатным агентом абвера, о чём «святому отцу» было известно. Однако это не помешало ему благословить его в качестве претендента на руководящую роль в ОУН.
Дальнейший рассказ Зои Ивановны не стал новостью для Андрея. Речь шла о хитросплетениях немецкой разведки с резидентурой митрополита и оуновскими диверсионными акциями, направленными прежде всего против СССР. В качестве наглядной характеристики связная процитировала отрывок из письма Мельника митрополиту Шептицкому: «Бандера – садист, от которого напрасно требовать соблюдения дисциплины и реальной позиции на перспективу нашей борьбы. Своей дикой акцией он не только нарушил дисциплину, но и сорвал контакт с польскими правительственными деятелями по поводу беспрепятственной переброски наших людей через польскую границу в Советию».
– Дела общеизвестные, – заметил Андрей Павлович. – Спасибо тебе и друзьям за все материалы. Много интересного и нужного. Кое-что прояснилось. Копия письма Коновальца митрополиту – шедевр!
Связная молча развела руками, дескать, что смогли – сделали. Андрейченко кивнул:
– Понимаю. Понимаю прекрасно: очередь за мной. Собственно, она давно за мной, Зоечка. Давно! Ну, да ладно. Ещё поборемся.
Глава 12
С особым удовольствием Андрейченко перечитывал то место в письме, где Коновалец хвастался: «…с «Великой Украиной» налажена живая связь через Финляндию». Сомнений нет, речь идёт именно о нём. Другим каналом ОУН не располагала. В этом Андрейченко был уверен. Он также пришёл к заключению, что секретарь ОУН Михаил Селешко был с ним искренен, откровенен. Следовательно, всё то, что он рассказывал, достоверно. А это говорило о многом.
Уверенность в правильной оценке своего положения давал и тот факт, что письмо митрополиту Шептицкому отправлено Коновальцем всего десять дней назад.
Стало очевидно: возвращаться в Москву, не завершив начатое дело при столь благоприятной обстановке, потраченных на протяжении длительного времени усилиях для налаживания контактов и сближения с руководством ОУН, нелепо.
Связная поддержала его намерение остаться. Выразила уверенность, что начальство, несомненно, одобрит такое решение, обещала обо всём доложить ему. Одновременно заметила, что прежний вариант с подношением коробки конфет провиднику легкомыслен.
– Во первых, он не дама, которой преподносят шоколадки, как бы он их ни любил. К тому же при вручении коробки он может предложить чайку попить вместе. Может коробку открыть сразу же, а ты рядом. И катастрофа неминуема. Ситуация вполне реальная. Ты прав, что отказался от прежнего варианта.
Слушая Зою, Андрейченко вспоминал особенно сблизившую их с Селешко беседу при совместной поездке в Германию.
В Берлине Андрейченко стал частым