что победа была не совсем однозначной, потому что стороны имели разные исходные – они были старше и опытнее, и нас было меньше на одного человека. Поэтому они, без празднования победы, спокойно ушли по домам. А мы побрели в свой дом.
Ввиду того, что многие из нас вернулись с синяками и ссадинами, в понедельник директор собрал педсовет. Было длительное и подробное разбирательство. Присутствовал также участковый милиционер. Нас вызывали по одному и допрашивали о происшедшем. Все мы конечно же – шли, оступились, упали, лошадь хвостом хлестнула, коза рогами боднула, телёнок лягнул и прочие причины. Но шило в мешке не утаишь. Вскоре администрация знала всю информацию о происшествии и об участниках инцидента со стороны детдома. Про деревенских никто ничего не знал и даже при желании ничего сообщить не мог. Самым главным виновником был признан я. На утренней линейке во вторник директор прилюдно меня отчитал и "поставил на вид", вынес выговор и предупреждение, и в конце концов «разочаровался» во мне, потому что я "не оправдал надежд коллектива".
Отныне боксом заниматься мне было запрещено, все послабления в режиме и в учебном процессе отменялись навсегда. И тренер, приходивший к директору на переговоры, получил "от ворот поворот", потому как и на нём частично "лежала вина в моём антисоциальном поведении". Так же пострадали и другие участники "моей шайки". Им на месяц было запрещено покидать территорию детдома, а так же отказано в походах в кино и прочих экскурсиях на тот же срок. В общем виновными были признаны детдомовские. Пострадавшими получились тоже мы. Местные остались нетронутыми и вроде как не причём.
Потом, после месячного «карантина», я всё-таки умудрялся несколько раз сбежать на тренировку. Но каждый раз, прознав о моём "нарушении режима", администрация снова вводила мне всякие ограничения. А тренироваться от случая к случаю не имело смысла. Так, на самом взлёте, и обломалась моя карьера боксёра. Потом по жизни спортом я занимался, да и боксёрские перчатки на забывал, и боксёрские навыки не раз выручали, но о соревнованиях и медалях пришлось забыть.
Глава 5
Не буду скрывать – вечером того дня, когда Лёха последний раз приезжал ко мне, я хорошенько нажрался, и нажрался я шампанского. Опытные люди знают – какие последствия ждут на следующее утро тех, кто переборщил накануне с этим прекрасным напитком. С утра, когда я вынырнул из мира сладких, нежных и тёплых грёз в жёсткий мир действительной реальности, меня посетила не только тупая черепообъемлющая боль, но так же изнуряющая революция желудка, который взбунтовался не только из-за перебора жидкости с пузырьками, но и так же из-за несуразной мешанины всяческих совместимых и несовместимых закусок. То есть, помимо атмосферного, я ещё испытывал два давления, которые распирали меня и сверху, и снизу, и практически до обеда я пребывал в уборной. В редкие вылазки из уборной в дом, я успевал хлебнуть лекарственного похмельного напитка, трясущимися руками удерживая фужер, и запихнув в рот засохшую дольку апельсина,