рассказах о полётах на другие планеты говорил, что космос – это та часть, в которой действуют иные законы физики, в отличие от планетарных. Вообще, когда начались первые объяснения о планетах, Кэри едва ли что-то понимал. Смотря на звёзды со своей родной Астры, он не знал ни о масштабах, ни о других мирах.
Когда он говорил, «Я не дома», он и сам плохо понимал, о чём говорит. Пока ему не начали объяснять, где он находится, в его голове всегда происходила странная борьба, которая держала его в пределах привычных ему вещей. Его маленький приземлённый мир, полный опасностей, сложно было перепрограммировать.
Исследователи настаивали на том, что мальчишку нужно вывести из сада и показать ему всё на каком-нибудь космическом шаттле, для наглядности. Но Таруло уверял, что мозгу ребёнка свойственно додумывать и заполнять пробелы своим воображением. Кроме того, программы шаттлов в голографическом симуляторе никто не отменял. Так что шаг за шагом, повторяя и возвращаясь к теме космоса снова и снова, Кэри стал понимать, какой именно мир он открывает.
Поскольку Кэри с каждым часом понимал язык всё больше и больше, Таруло уже совсем по-другому начал заканчивать рабочий день перед его сном. Всё чаще под конец дня они начинали просто общаться, либо о том, как устроена планета Астра, либо о том, что происходит интересного в Межгалактической Сети.
Таруло мысленно признавал, что Кэри был самым интересным пациентом за всю его карьеру. Ещё никому он с таким интересом не отдавал все свои возможности и силы. И при этом, он не переставал узнавать что-то новое о нём и его планете.
До этого он работал только с пациентами, чьи планеты и обитатели уже были известны – именно так ему удавалось создавать программу обучения пациента.
Но с Кэри всё было иначе. Работа с ним была похожа на отношение родителя к своему ребёнку, попытка освоить профессию родителя, не имея при этом практического опыта. У Таруло не было детей, но он не раз работал с ними, и представлял, что чувствуют родители или опекуны. Но он не представлял, что настолько сильно привяжется к малышу-астрийцу, который с каждым его новым уроком всё меньше напоминал того настороженного незнайку, которого он видел в первые дни. И хотя у психолога были и другие пациенты, что не позволяло ему работать с Кэри на постоянной основе, ему приходилось прикладывать усилия, чтобы не думать о мальчишке во время сеансов с другими гуманоидами.
Из всех достижений, только от рефлекторных вздрагиваний на резкие движения Таруло так и не избавил астрийца.
***
Так незаметно пролетело полгода жизни Кэри в вивариуме. За это время Кэри заметно вытянулся в росте, когти стали длиннее, а на его ушках стала проявляться новая перепонка.
Пришла пора решать, что будет с ним дальше.
Итоговые результаты потрясли Совет. Они ещё во время отчётов поняли, что с парнишкой нужно быстро что-то решать. Продолжать обучение было необходимо, но держать его и дальше в вивариуме было нельзя. Уже и так были расспросы от санинспекторов, как там поживают