в самом начале.
– Че орешь? Весь подъезд переполошил! Давай короче и проходи, не торчи тут, – сварливым голосом проговорил он, потянув адъютанта за рукав.
Затем, когда тот переступил порог, посторонился, пропуская в прихожую бравого военного в чине капитана. Коржик не последовал за ним в квартиру, а значит, краем сознания отметил Афанасьев, самого страшного не случилось. Испуганная неожиданным визитом Вероника, накинув халат, опасливо выглядывала из-за дверного косяка, не ожидая ничего хорошего от подобных визитов спозаранок. Прошли в комнату. Стоять в трусах перед подчиненным генералу было неловко, поэтому он присел на диван, машинально прикрывая свою нижнюю часть тела свисавшим покрывалом.
– Выкладывай, что стряслось? – спросил он капитана, нисколько, казалось, не смущаясь своего полуобнаженного и растрепанного вида.
– Товарищ Верховный, – уже ровным голосом начал докладывать тот, полчаса назад со стороны Украины подвергся массированному ракетному налету город Белгород. По первичным данным по городу было выпущено не менее пятнадцати баллистических ракет класса «Точка-У». Имеются жертвы, количество которых пока точно не выяснено. В городе наблюдаются массовые возгорания. Повышение радиоактивного фона не наблюдается.
Где-то сзади тихонько пискнула в кулачок Вероника.
– Т-а-а-к, – растянул диктатор. – Дождались, мать их… У тебя всё? – устало опустил плечи Валерий Васильевич.
– Так, точно, – козырнул капитан.
– Машину мне, – буркнул Афанасьев, ища глазами стул, на который вчера вечером положил свою одежду.
– Машина уже ждет вас у подъезда, – отчеканил адъютант.
– Ступай, я сейчас спущусь, – кивнул ему, а заодно и Веронике, чтобы та проводила гонца.
Когда за капитаном закрылась входная дверь, он провел рукой по лицу, снимая остатки сна, и простонав не столько от артрита в суставах, сколько от очередного удара судьбы, привстал с дивана и начал одеваться. Проводив адъютанта, Вероника вернулась в комнату.
– Что же теперь будет, Валера? – тихо спросила она, подойдя сзади и приобнимая его за плечи, в то время как он застегивал пуговицы на рубашке.
Он посопел, но оборачиваться не стал, продолжая свое дело.
– Завтракать будешь? – спросила она, не дождавшись ответа на свой предыдущий вопрос.
Афанасьев повернулся к ней всем корпусом и, заглядывая в самую глубину глаз любящей женщины, произнес извиняющимся голосом:
– Спасибо, Вера, но сейчас не могу. Тороплюсь.
– Я заверну тебе бутерброды? – просительным тоном обратилась она.
Он не хотел напрасно обижать ее отказом, поэтому просто кивнул и потянулся за кителем. Вероника упорхнула на кухню и там принялась стучать ножом по разделочной доске, нарезая хлеб и колбасу. Уже в прихожей, когда он, кряхтя, надевал туфли, она вновь подошла к нему со свертком в руках, опять обращаясь к нему чуть виноватым голосом:
– Извини, кофе сварить не успела.
– Ничего, Михайлов расстарается, – успокоил он любимую.
– Мне ждать тебя или ты