когда мы проползаем мимо зеленой таблички «Выход», висящей над проходом. В сумерках я вижу туннель и лестничный пролет. – А у меня дела. Справишься?
– О, да, – говорит он, выглядывая в окно и кивая. – Здорово. Так высоко, но…
У меня ощущение, что на самом деле он не знает, что делать, однако меня поджимает время. Более того, это не моя проблема. Я заставляю машину остановиться, что страшно раздражает ее, потому что мы в центре потока и создаем небольшую пробку. Мне приходится перекрикивать недовольное пиканье.
– Спасибо за карты, – говорю я. – Наслаждайся всеми прошлыми жизнями.
– Спасибо! Удачи в твоей миссии! – говорит парень, открывая дверцу. Наполовину высунувшись, он оглядывается на меня. – Послушай, мы, наверное, больше не увидимся в этой жизни. Но если тебе во сне встретится крылатый тигр, знай: это я. Я принимаю такую форму, когда путешествию во сне.
– Ладно, – рассеянно говорю я. Мои мысли уже о другом; я вспоминаю, куда положила пистолет. – Крылатый тигр. Поняла.
Он энергично машет и захлопывает дверцу. Через мгновение его щуплая фигура исчезает в проходе.
Машина прекращает пищать, и мы движемся дальше. Я нахожу пистолет под пассажирским сиденьем и открываю контейнер. Глушитель на месте. Жаль, что я не попрактиковалась с ним у кафе.
Автобусная остановка совсем рядом. Я заезжаю на полосу для автобусов и теперь могу разглядеть женщину отчетливо. На ней симпатичное летнее платье и джинсовая куртка. Я и без этикеток знаю, как много денег ушло на то, чтобы придать ее облику эту непринужденную небрежность. Она сидит на скамейке и смотрит вперед. У нее на коленях белый бумажный пакет с улыбающимся стаканчиком кофе. Наверное, она здесь уже несколько дней. Ее туфли стоят рядом, на скамейке. Босые ноги гладкие, без единого синяка, но очень грязные.
Интересно, спрашиваю я себя, почему никто не выслал за ней машину? И почему у нее нет денег, чтобы заплатить за проезд на автобусе?
Может, она не знает, куда ехать… Но это и не важно.
Она не одна.
Рядом с ней люди выстроились в очередь. Сначала я решаю, что они тоже ждут автобус, но потом вижу, что в руках у них листы бумаги, книги, бейсбольные мячи и шляпы. Я наблюдаю за всем этим и вижу, как женщина подходит к ней и протягивает белый листок, чтобы взять автограф. Потом еще кто-то делает с ней селфи, и Портрет растягивает губы в белозубой улыбке. Мне удается разглядеть темные тени под ее тусклыми глазами.
Интересно, гадаю я, сколько времени ушло у толпы, чтобы организоваться вот так. Поняли ли они, что она ненастоящая? Я чувствую себя чуть лучше, когда вижу, что ей явно нехорошо. От этого мне кажется, что мой следующий шаг станет для нее своего рода одолжением. Актом милосердия.
Я перебираюсь на пассажирское сиденье, от которого слабо пахнет ладаном и гвоздикой, опускаю стекло и опираю пистолет на край окна.
Когда мы с ней оказывается на одной линии, она поднимает голову, и на мгновение взгляды наших одинаковых глаз встречаются. От удивления ее рот открывается, образуя красную «О».
Я