утром у еврейского торговца старыми книгами. Разве это не церковь в Схевенингене на гравюре с картины Босбоома? На другой литографии изображена церковь Гроотекерк в Бреде. Третья гравюра выполнена с полотна, которое было представлено на большой выставке в Париже. Те две [гравюры] Вейсенбруха запали мне в душу, – может статься, они у тебя уже есть, но, может, и нет. Продолжай собирать подобные вещи, а также книги.
В настоящее время я собираю латинские и греческие сочинения и всевозможные тексты по истории и т. д. Я работаю над одним [текстом], который посвящен Реформации, и он будет довольно длинным.
Недавно беседовал с неким молодым человеком, который только что успешно сдал вступительный экзамен в Лейденскую высшую школу, – это было непросто, он рассказал, какие вопросы ему задавали, но я все же не унываю, с Божьей помощью я пройду это испытание и последующие тоже. Мендес заверил меня, что если все пойдет хорошо, то к концу третьего месяца мы продвинемся так далеко, как он предполагал вначале.
Все же уроки греческого в самом сердце Амстердама, в самом сердце еврейского квартала, жарким и удушливым летним днем, с ощущением того, что над моей головой дамокловым мечом висят многочисленные сложные экзамены, которые будут принимать весьма ученые и хитроумные господа профессора, вызывают у меня более тягостные чувства, чем прогулка по пляжу или по брабантским пшеничным полям, где в такой день, как сейчас, должно быть очень красиво. Но мы просто должны все «преодолеть», как говорит дядя Ян.
Пару дней назад у моста Каттенбургер несколько детей упало в воду. Дядя увидел это и скомандовал отправить шлюпку c [корабля] «Макассер», который был пришвартован в доке. Вытащили одного мальчика; вместе с двумя корабельными врачами, которых послал дядя, и мужчинами, которые несли мальчика, мы отправились к аптекарю и приложили все усилия, чтобы вернуть ребенка к жизни, но нам это не удалось. Узнав об этом, его отец, который работает на верфи истопником, отнес его тело, завернутое в шерстяное одеяло, домой. Поиски продолжались еще полтора часа – полагали, что вместе с ними упала и девочка, но, к счастью, оказалось, что это было не так. Вечером я опять вернулся к этим людям: в доме было уже темно, тельце лежало неподвижно на кроватке в боковой комнате, это был очень милый мальчик. Все были очень печальны – ребенок, можно сказать, был светом этого дома, и вот этот свет угас. Хотя само по себе горе у простых людей выражается тоже просто и без достоинства, как и в случае с его матерью, тем не менее в таком доме скорби обостряются чувства, и это впечатление сопровождало меня потом весь вечер, а также позднее, когда я отправился на прогулку.
Утром в прошлое воскресенье я совершил прекрасное путешествие, а именно: сначала я посетил утреннюю проповедь преподобного Постхюмюса Мейеса в церкви Ноордекерк, затем я отправился на остров Бикерсэйланд[34], где я гулял по плотине вдоль Эй до тех пор, пока вновь не наступило время молитвы, а затем – в церковь Эйландскерк, где собирался читать