и читала книжку, купленную на одной из остановок. К вечеру у меня разболелась голова. Приближался вечер, теплоход стоял в Павлово. На экскурсию я не пошла, стояла у поручней и смотрела, как вооруженные зонтиками путешественники сходили по трапу на причал, где их ждала экскурсовод. Она повела их за собой – кучка цветных грибков поползла вверх по улице вдоль реки. Я стала ходить по палубе. Несколько раз продефилировав мимо старика с палкой, который тоже не пошел на экскурсию, я уселась в паре шагов от него на пластмассовый стул.
– Что же не пошли на экскурсию? – поинтересовался сосед по стульям.
– Голова болит.
– Много не потеряли, – сказал дедушка. – Это самый запущенный городишко, мне сказала массовик – затейник. Портит все предыдущие впечатления. Правда, там в музее есть кремль, сделанный из ножей, и подкованная блоха, но тем не менее, тем не менее.
– Да, в других музеях столько хорошего и нового узнаешь! Одни портреты чего стоят! Я снимаю их на мобильный.
– Не покажете? –заинтересовался старик.
Мои снимки его позабавили. Мы со смехом смотрели на попутчиков.
– Насколько лучше люди на старинных портретах, вы согласны? – спросила я.
– А это что? – спросил он, указывая глазами на очередной снимок.
– Так это икона. Называется Спас Нерукотворный. Исцеляет от недугов.
– Может, и меня исцелит? – усмехнулся он.
– Нет, фотография исцелить не может, нужна настоящая.
– Так я и подумал, – пробормотал он себе под нос. Потом поднялся, и сказал: – Пора пойти отдохнуть. Извините, устал сегодня.
Он ушел, а я взяла в руки оставленную им газету, и стала просматривать, быстро пробегая глазами заголовки. Это была областная “Криминальное Подмосковье”. Одна статейка сообщала о побеге группы сумасшедших из одноименного дома. Чего только не придумают, чтобы заполнить полосы! Вторая оказалась более серьезной и рассказывала про ограбление инкассаторов, везших выручку из средней руки банка. При взгляде на третью статейку я подпрыгнула, чуть не свалившись с пластмассового кресла. Заметка сообщала об очередном покушении на предпринимателя из Московской области, и это был не кто иной, как муж Алины, Эдик! Все мои сомнения на этот счет развеяла фотография Эдика, помещенная в газете, хотя она была явно более раннего происхождения. На ней он обменивался рукопожатием с бывшим главой местной администрации, которого давно пристрелили, но главное – его голова имела более густую растительность, чем при нашей с ним последней встрече. Надо сказать, что у меня есть одна маленькая слабость в отношении мужчин. Мне очень нравятся залысинки. У Эдика они были. Есть они и у Родиона Петровича. Вспомнив его, я печально вздохнула, сердце пронзила сладкая боль, на глаза навернулись слезы.
4. Первые потери
Взяв газету, я отнесла ее в номер. Пыталась связаться с Алиной, но мой мобильный номер не отвечал, а у Эдика никто не брал трубку городского телефона. Потом я сообразила – чего я звоню