повышения ее медицинской квалификации, она записывалась и после работы приходила на занятия.
Слушая лекцию по артериальному кровотечению, Вероника то и дело поглядывала, как дождевые потоки заливают стекло, и вздыхала оттого, что явится на поэтическое собрание в облике мокрой курицы.
Не пойти на это собрание было, однако же, невозможно, потому что Яша должен был читать стихи из своей первой книжки. Он и пригласил ее три дня назад, а книжку, сказал, подарит после вечера, чтобы от него она услышала эти стихи впервые. Показал только обложку, на которой был изображен простенький лесной пейзаж с распускающимся цветком. Автором значился Якуб Пралеска. На удивленный Вероникин вопрос Яша ответил, что это его литературный псевдоним, а в ближайшее время он запишет его как свое официальное имя.
– Ты с ума сошел! – ахнула Вероника. – Представляешь, что с родителями будет? Пусть бы псевдоним, но фамилию поменять… Нельзя их так обидеть, Яша!
– Я не разделяю их взглядов на национальный вопрос. – Яша посмотрел исподлобья. Упрямство мало подходило к его печальным темным глазам, однако во взгляде читалось сейчас именно упрямство. – Да, по крови я еврей и не скрываю этого. Но я родился и живу в Беларуси, пишу по-белорусски, значит, я белорусский поэт. И это для меня настолько значимо, что я считаю нужным закрепить это документально.
Вероника подумала, что Лазарь Соломонович, может, и поймет своего сына, и то едва ли, а уж Белла Абрамовна точно сляжет с сердечным приступом. Однажды она случайно услышала, как та говорила мужу о какой-то родственнице:
– Единственный сын Фирочке объявил, что женится. А невеста не еврейка. Каково матери, ты только представь! Не дай Бог такое пережить.
Вероника тогда вздохнула с облегчением. То есть она и всегда знала, что у евреев национальность определяется по матери, потому они и женятся только на еврейках, но счастлива была убедиться, что и лично для Беллы Абрамовны это имеет первостепенное значение. Цейтлины относились к ней так тепло, а Яша при этом так мало скрывал свою в нее влюбленность, что Вероника боялась, как бы это не привело к неловкости, если тот вдруг надумает прямо позвать ее замуж. Ему-то она отказала бы без колебаний, но не будет ли это обидно для его родителей?.. Оказывается, обидно не будет нисколько, вот и прекрасно.
В общем, прийти на поэтический вечер следовало в любом виде. Оставалось лишь радоваться, что под лестницей в здании Красного Креста нашлась хотя бы картонка, и надеяться, что она отчасти защитит прическу от полного исчезновения.
Однако, когда Вероника вбежала в вестибюль рабочего клуба и остановилась, чтобы отдышаться, вид у нее был такой, что хоть обратно на улицу беги. Да еще зеркало встречало прямо при входе!
Яша с трепетом относился к тому, где и как будет представлять публике свою первую книгу. В минских литературных кругах его любили и звали повсюду, поэтому у него был выбор. Сначала он думал о Доме коммунистического воспитания, в котором проходили самые заметные литературные вечера. До революции в этом здании на Петропавловской улице располагался Дворянский