понимания, пронзившего как молния, стало так легко, что Вероника чуть не рассмеялась.
– Сергей Васильевич, – сказала она, – вы, кажется, собирались передать Лазарю Соломоновичу записку?
– Да.
В его взгляде мелькнуло удивление.
– У вас есть при себе бумага? Перо, чернила? Карандаш хотя бы?
– Нет.
– Тогда как же?..
– Я намеревался пригласить вас в кавярню. Здесь рядом, на углу Захарьевской и Подгорной. Там спрошу все необходимое.
Как все-таки хорошо, что никакое волнение не мешает ему продумывать каждый свой шаг!
– Так пригласите, – сказала Вероника.
– С удовольствием.
Если его и удивила неожиданная решительность ее тона, то вида он не подал.
– Дальше через мостик есть выход из парка на улицу, – сказал Сергей Васильевич. – Пойдемте?
Вероника кивнула, и они пошли вдоль реки к узкому деревянному мосту.
– Ой! – воскликнула она вдруг. – Липа!
Огромная липа стояла у самого края прибрежного косогора, и предстояло пройти под ее ветвями, густо покрытыми желтыми соцветьями. Вероника остановилась как вкопанная.
– Вы любите цветущие липы? – поинтересовался Артынов.
– Я боюсь пчел, – ответила она. – Слышите, как гудят? С детства боюсь, панически. Даже стыдно.
– Ничего стыдного.
– Но вы же не боитесь.
Он расхохотался. Она впервые видела его смеющимся. Это было так удивительно и так… Вероника не знала, как это назвать. Она невольно улыбнулась тоже.
– Извините, – сказал Сергей Васильевич. – Вы, верно, суфражистка?
– Вовсе нет, – дернула она плечом.
Что суфражистки борются за равноправие мужчин и женщин, Вероника знала. Даже была однажды на встрече их су-полки – подружка приглашала.
– А что вы обиделись? – Артынов заметил ее жест. – По-моему, эти дамы правы в своем нежелании плясать под мужскую дудку.
– Ох, я не знаю, – вздохнула Вероника. – Мне никогда не приходилось плясать ни под чью дудку. Всегда выпадало самой решать.
– Счастье иметь с вами дело.
Хотя это были обычные слова и произнес он их обычным своим бесстрастным тоном, они почему-то смутили ее.
– А на липе есть кап, – невпопад проговорила Вероника. – Вон там, видите?
Нарост на липовом стволе был небольшой, но достаточный для того, чтобы с его помощью отвлечь внимание от собственного смущения.
– У нас в Багничах много вещей из капов, – поспешила добавить она. – Ясик, внук деда Базыля, что только из них не вырезает. Шкатулку сделал. И даже с меня портрет, фигурку деревянную. Только я ее не видела, это мать мне написала.
«Матка Боска, да какое ему дело до шкатулок, фигурок! – мелькнуло у нее в голове. – Что это я бормочу, зачем?»
Не отвечая на ее бестолковый лепет, Сергей Васильевич подошел к липе и из кармана брюк достал нож. Это была та самая финка, которая так почему-то Веронике запомнилась.
«Что он собирается делать?» –