в ином свете… отметить, как долго ты готовилась и почему ты гораздо больше подходишь для участия.
– Будь реалисткой. Дело вовсе не в подготовке. – В ее словах мне слышалось эхо Роя и других «первоземельщиков». – Я знаю, какое мне отведено место в Америке и в космической индустрии. Если сейчас я молча уступлю, то еще смогу попасть во вторую волну. А если я стану артачиться? Он с легкостью найдет повод оставить меня на Земле навсегда и все равно заменит. Конечно, я согласилась и согласилась с улыбкой. Это был единственный мудрый выход из ситуации.
– Давай тогда упирать на факт, что прямо сейчас я не представляю никакой ценности… Я скажу Клемонсу, что не полечу без тебя.
Не успела я договорить, как уже поняла, почему эта идея не прокатит. Мы обе знали об ограничениях в числе членов экипажа, но озвучила эту мысль Хелен. Я слышала, с каким презрением она фыркнула.
– Нельзя включить в экипаж лишнего члена, потому что на него уйдут дополнительные ресурсы, да и по весу не пройдет.
– Но ведь… – Я осеклась, не зная, что на это ответить. Должен же быть хоть какой-то выход.
– Им тогда придется заменить кого-то другого. Спасибо, но нет. Не хочу быть человеком, из-за которого уйдет кто-то другой. Тогда ненавидеть будут сразу двоих.
Ее слова навалились на меня такой тяжестью, что голова у меня склонилась к груди.
– Мне жаль.
– Я знаю. – В эти два слова Хелен уместила столько всего сразу. «Я знаю, что ты сожалеешь». «Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я винила во всем тебя». «Я знаю, что мы ничего не изменим». – Я подожду. Это нечестно, но, по крайней мере, стратегия мне знакома.
И вот тут… тут я почувствовала себя еще более гадкой.
Как только я согласилась во второй раз, отдел по связям с общественностью словно с цепи сорвался. Может, они заранее все распланировали, или все дело было в журнале. В журналах. Потому что статья в «Тайм» была не единственным разгромным материалом. Неприязнь к космической программе не так ясно ощущалась с Луны, где у нас не было возможности получать свежие газеты каждый день.
Как бы то ни было, уже через две недели я стояла вместе со Стетсоном Паркером за кулисами «Вечернего шоу».
В номере отеля я приняла таблетку «Милтауна». Теперь я стояла напротив стены, прокручивая в голове последовательность Фибоначчи[18], чтобы успокоиться. По крайней мере, меня в последнее время больше не рвало. Обычно.
1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21, 34, 55, 89, 144…
За моей спиной Паркер описывал крошечные круги и встряхивал руками, словно пытаясь восстановить кровоснабжение. Рядом с нами ждал ассистент с доской-планшетом. В одном ухе у него сидел огромный наушник, как будто он управлял космическими полетами.
…233, 377, 610, 987, 1 597, 2 584, 4 181, 6 765…
Мужчина с планшетом наклонился ко мне и прошептал:
– Пора.
А на сцене Джек Пар[19] произнес:
– Давайте поприветствуем наших следующих гостей. Полковник Стетсон Паркер и доктор Эльма Йорк.
Я отвернулась от стены как раз в тот момент,