купцу, и собрался уйти.
– Деньги возьмите, не побрезгуйте, – напомнил о кошельке непонятливый и настырный старовер.
– Всё на Федота вашего потрачу, – заметил фон Гольц, убирая кошель.
Помолвка
– Оно конечно, потратите, ваша милость, – тихо сказал себе под нос Хренов, когда офицер ушёл, – Аким! Поехали, времени нет.
– Уже всё готово!– крикнул приказчик.
Родион Лаврентьевич, тяжело опираясь на палку, и вспоминая червонцы. шёл к карете. Прикидывал и так и эдак, вспоминая разговор с офицером. Правильно сделал или нет? С Федотом всё по совести, выгоды здесь купец не искал, только для дочери старался. Ну, может, толковый зять в доме и не помешал. Залез в карету, задумался так, что не помнил, как сел на сиденье, и задремал. Очнулся с трудом, лишь когда Аким открывал двери и откидывал лесенку.
– Вот и дома, поесть вам скоро принесут. А Анастасия Родионовна потом придёт, с вами чай пить.
Родион лишь кивал, и вспомнил:
– Аким, сходи к моему стряпчему, чтоб поутру был.
– Уже пошёл, – поклонился приказчик.
Хозяин дома поднялся себе, и принесли его любимую солянку, быстро поел, служанка занесла и заливное.
– Настасью зови,чай будем пить.
– Поняла, батюшка.
Поднос с чашками да заварным чайником стоял рядом, там же лежали и пряники. Медный кувшин с вскипячённой водой стоял подальше, под ним горела спиртовка, что бы не остывал. Купец сам налил чай в чашки, и тут пришла дочь. Ни сказала ни слова, только присела напротив, хоть и лицо было белее мела.
– Не всё вышло, Настя. Выкупить не смог, – коротко и непревычно отрывисто говорил Родион, – если по сердцу тебе Федот, можешь с ним обручиться.
– Папенька! – дочь кинулась обниматься.
– Но сама подумай, обвенчаться сможете только через три года, когда тебе шестнадцать лет станет.
– Ясно, папенька, ждать его буду, – твердо сказала Настасья Родионовна.
– Ладно, к тому времени дом в Санкт- Петербурге куплю, – пробурчал купец, – завтра поутру готова будь, на станцию поедем, со стряпчим. Пока чай пей, а то остынет всё.
Чай после тяжелого разговора показался ещё вкуснее, да и Настя пила иноземное питьё, не спорила.
**
Вчера принесли одеяла, никто и не поверил. Сам вахмистр раздал серые суконные, отлично подшитые полотнища.
– Особо не надейтесь, что в полку ещё выдадут, – произнёс бывалый воин, – казармы хоть и красивые, загляденье просто, но не всегда тепло.
Николай Кузьмич всё внимательнее смотрел на новобранцев, выспрашивал каждого, кто и откуда. Наконец, подошел к Федоту.
– Завтра поутру что бы был готов, господин офицер распорядился. Зайдёшь в его квартиру после завтрака.
– Так точно!– ответил запомнивший науку Федот.
И поутру юноша зашагал к временному пристанищу командира. На самом деле это было всего- навсего две комнаты в флигеле станции, в одной жил сам ротмистр, в другой-его старый денщик Фомич.
Кузьмич