слоистый туман; в одних местах под ним можно было увидеть ножки дроф, а в других – только их головки». Мама прицеливалась и готова была нажать на курок, и только голос брата шептал на ушко: «Не стреляй в них, мне их жаль», на этом вся охота и заканчивалась. Рыбная ловля в степных речушках, ловля сусликов и тушканчиков. Никаких кукол и оборочек, и любовь к лошадям. Мальчишеские забавы. Через некоторое время внезапно случился падёж скота. Виноватым назначили дядю Павлушу, и он угодил на севера. Ксения Ивановна тоже осталась без мужа.
Моя мама очень хотела учиться, это желание в ней пробудила природа. И родители. Оно сорвало её с насиженных мест, оторвало её от родных корней и погнало в жизнь – очень сложную и одинокую раннюю взрослую жизнь.
Моя бабушка Екатерина Ивановна Караянова была женщина образованная, я так никогда её и не увидела, она ушла в тот год, внезапно, во сне, когда мама вынашивала меня (1954). Прожила она полных шестьдесят лет. Вот такая недлинная по сегодняшним меркам жизнь. Разглядываю её фотографию: открытое красивое лицо, высокий лоб, добрые большие глаза, фамильные, как у мамы… Она окончила городскую гимназию, хорошо знала и любила русскую литературу и музыку. «Вы должны получить образование на русском языке. Наши предки были в Россию приглашены! Этого нельзя забывать!» За всем этим стояла забота, надо хорошо приспособиться, ассимилироваться, стать своими. Опасно быть другими. Ею двигала материнская забота – защитить и спасти своих детей, вписать по существующим правилам в жизнь. Сами же взрослые члены семьи знали греческий, русский и украинский языки. Но, чтобы получить хорошее образование и устроиться в жизни, надо было получить образование – и школьное, и любое другое – исключительно на русском языке. Это, как мантра, было зашито у мамы в целеполагании.
В четырнадцать лет она поступила в Металлургический техникум, там преподавали на русском. Экзамены успешно сдала. Очень боялась за свой не совсем чистый, засоренный греческими и украинскими словами язык. Но другие абитуриенты от неё не особо отличались. И так, шаг за шагом судьба дорогого мне человека обрастала подробностями боли и преодоления, переживаний и невероятных случайностей. Но ниточка, за которую держалась она своей твёрдой рукой, вела вверх, к вершине её мечты – учиться, получить знания, познать мир абстракций и аллегорий, законов, по которым устроен материальный мир, приносить пользу. На этом пути первая любовь, война, эвакуация, два долгих года ожидания весточки от родных, попавших под оккупацию, работа в цехе на заводе, учёба, испытания голодом и холодом. Мариуполь, Луганск, Алтай, Новосибирск, Барнаул, Ленинград и наконец Москва.
Здесь и встретились два одиночества, мои будущие родители, в августе 1945 года. И только внутренний свет, то ли от лампады, то ли от фонаря, и вера в себя: «Я все смогу, я всего добьюсь!» Вот она какая, моя мягкая и домашняя мама Калерия, и её личная история…
Сколько секретов хранится в памяти людей незаживающими ранами! Гештальт