вас поймать. Я сообщил в полицию, и мне сказали, что вас задержали.
Похоже, дальше обсуждать этот вопрос не стоило. Дюваль нисколько не сожалел о случившемся. Некоторое время мы оба молчали. Я ждал, что он заговорит, но он, казалось, был доволен тем, что мы сохраняем тишину.
– Вам нечего сказать? Что с вами случилось?
– Почти то же самое, что и с вами, я думаю, только в большей степени.
– О чем ты? Хватит, дружище. Господи, я уже достаточно натерпелся из-за тебя, чтобы иметь право пролить немного больше света на это дело. Вы могли бы хотя бы сообщить мне, насколько ваш случай совпадает с моим собственным. Вы видели те же вещи, что и я? Чувствовали ли вы те же ощущения, что и я?
Сначала я подумал, что он собирается прибегнуть к своей природной прозорливости, которая, казалось, была частью этого человека. Но его челюсть сжалась, как будто он принял окончательное решение после долгих мысленных дебатов.
Он ответил со всей торжественностью:
– Я расскажу вам. О первой составляющей я никогда не говорил ни одному человеку. Она касается кое-чего очень личного в моей жизни, случившегося до того, как я задумал этот эксперимент. Не сочтите меня сентиментальным слюнтяем, хорошо?
– Конечно, и не подумаю, – ответил я, улыбаясь при одной только мысли о сентиментальном Дювале.
– Ну, так вот. В моей жизни было время, когда наука не была единственным моим интересом. Всего один раз. Конечно, это была девушка. Ничего особенного, кроме того, что у нас возникло недопонимание и она вышла замуж за другого. Но я всегда любил ее и верил, что и она любит меня, получив время подумать. Так или иначе, несколько лет назад она умерла. Такие вот предэкспериментальные времена.
– Когда я бросился за тобой в тот вечер, я не остановился, чтобы выключить аппарат. Вернувшись, я обнаружил, что на экране произошла серьезная перемена. Вместо монстра в лучах появилась очень похожая на обычного человека девушка. Более того, она, казалось, обладала материей, которой не было у монстра, и…
– Если вы считаете, что у монстра не было материи, то должны были бы ощутить его так же, как я, – перебил я.
– Значит, в нем было не так уж много материи, – нетерпеливо сказал он, – иначе вам не удалось бы выбраться из луча живым.
Я посчитал, что у меня достаточно доказательств, чтобы оспорить это утверждение, но позволил ему продолжить.
– Девушка могла общаться со мной, хотя ее голос не был слышен. Вибрации ее мыслей, казалось, усилились под действием лучей и воспроизвели ее мысли в моем мозгу. Она шевелила губами, как при разговоре, и впечатление у меня было такое же, как от беседы между двумя людьми.
– Естественно, я спросил ее о ней самой, и она рассказала мне то, что практически подтвердило мою теорию. Душа действительно покидает тело и сохраняет свою сущность. Если человек, которому она принадлежала, жил, не нарушая законов природы, как моральных, так и физических, то принятая им форма более совершенна, чем если бы было наоборот. Другими словами, сущность отражает своей формой характер человека, которому