Ру – Руслан вряд ли одобрил ее выбор парня. И, к огромному удивлению, в этот самый момент вижу девчонку в толпе. Можно было бы списать на игру воображения, если бы она не выглядела такой настоящей в своем неподдельном испуге. И ужасает ее явно не вид местного Джеймса Ханта[3], она даже не смотрит на него. Ее взгляд прикован к Самсонову, и только через долгих несколько секунд та с тревогой возвращает глаза на меня, а я, не сдержавшись, подмигиваю ей.
– Скажи своим телохранителям свалить, – обращаюсь уже к Золотову, который останавливается напротив, всем видом демонстрируя презрение. Он нервно позвякивает ключами, а я, глядя на синяк, расползающийся на его лице, остаюсь довольным проделанной работой.
– Ты за добавкой пришел, не пойму? – ерепенится он, вроде как издеваясь надо мной. Девчонка в мехах, которая так и маячит на фоне, пытаясь пристроиться ближе, первая заходится в приступе истерического смеха, а за ней следом подхватывает толпа.
– Друга моего отпусти. Не по понятиям на него трое лезут.
– Сань, забей, – слышу голос Самсонова в стороне.
– Он не по понятиям нам уже год денег торчит, да, Глеб? – премерзко улыбается Золотов. Не знал бы, о чем разговор, мог бы подумать, что мы любезностями обмениваемся, если не в задницу друг друга целуем.
– Пошел ты! – рычит Самсонов и снова получает по морде, да так, что на асфальт брызгает кровь, а кто-то из тех самых заливающихся хохотом девчонок начинает истошно визжать, собираясь упасть в обморок.
– Ну-ну, парни, – тормозит своих быков мажор, – не заляпайте мне бомбер, он, между прочим, новый. – Небрежно отряхивает логотип «Армани» на груди, сто процентов нарываясь. Глазки так и бегают, он явно надеется, что выкину что-нибудь, но я не идиот. Территория не моя, шавки тоже не мои. Еще и Глеб нарвался.
– Сколько? – спрашиваю я.
– Триста тысяч, – выплевывает Глеб. Лишь бы не вместе с зубами. Я вот только одного не пойму: на хрена он поехал со мной, если знал, что его ждет?
– Было. Без процентов. Сейчас все восемьсот.
– Ты совсем двинулся? Какие восемьсот? Да я… – Глеб рвется вперед, но сделать против трех здоровых амбалов он, конечно же, ничего не может.
– Ставки? – уточняю я, потому что в прошлом был за другом грешок, но он максимум тысяч десять сливал.
– Карты, – довольно отвечает Золотов.
– Что ж, карточный долг дело чести. Гоняешь? – беру на слабо пацана, а тот раскатисто смеется. И так наигранно, что толпа снова гудит.
– А ты думаешь, что вывезешь меня на своем аппарате? – Он, выпендриваясь, кивает на мой автомобиль. – Вот это самоуверенность, прикиньте?
И зря, под капотом-то у нас примерно одинаковое количество лошадей. Просто его желтый «Порше» выглядит ярче, прямо как вульгарная жрица любви.
– На кольце – нет, не вывезу. На такой самовозке, как у тебя, даже обезьяна пришла бы первой, – навешиваю лапшу ему на уши, чтобы потешить эго. У него уже глаза горят, парень