поднимаю глаза на Сашу, который заметил меня и внимательно смотрит, чуть склонив голову набок.
«Это должно было быть свидание. Должно было, – повторяю про себя. – Я читала знаки!»
– Тебе идет, – добивает Чумаков.
Меня хватает только на кивок. Уверена, если произнесу что-то вслух, голос сорвется и он поймет, что я расстроена. Поэтому молчу и когда мы заходим в лифт, и когда спускаемся на парковку, и почти всю дорогу обратно. Саша везет меня домой, а у меня без конца слезятся глаза, и, чтобы не расплакаться, приходится моргать снова и снова.
Саша, как назло, болтает без остановки. Обычно после кино мы любили обсудить с ним крутые моменты и ляпы, поискать смысл там, где его нет, или прямо в машине послушать саундтрек, который звучал в фильме, пока Руслан закатывал глаза или мучил глупыми шутками Лесю. Сейчас Чумакову собеседник, кажется, не нужен. Саша спрашивает и, не дождавшись моего ответа, сам же отвечает. Либо довольно улыбается, либо спорит дальше сам с собой. Я же с трудом сдерживаю слезы и молча вдыхаю кислотно-сладкий запах ароматизатора в виде елочки, от которого меня укачивает, – Руслан всем подарил эту гадость. Хорошо, что Саша додумался повесить ее сзади, а не под носом.
– Эй, ты в порядке? – раздается над ухом, когда он паркуется перед нашим домом, и я резко оборачиваюсь, впиваясь взглядом в складку между его бровей. Чумаков даже хмурится красиво. Он тянет ко мне руку, ловит одну из кудряшек, а я так стискиваю зубы, что едва не сводит челюсть.
– Улыбнешься? – щелкает меня по носу, и я взрываюсь.
– Мне не двенадцать! – Я со злостью отбиваю его ладонь.
– А тебе больше? – пытается пошутить он, но становится только хуже. Когда тебе почти шестнадцать, услышать такое – самое настоящее оскорбление.
– Поезжай, тебя ждут, – обиженно бросаю я.
Его попросил Руслан: сводить меня в кино, накормить попкорном, отвезти домой. Для Саши я всегда буду просто младшей сестрой его друга? Чумаков старше на три года, а ведет себя так, словно между нами пропасть.
Я отворачиваюсь и тянусь дрожащими пальцами к дверной ручке.
– Малыш…
– Я не мелкая и не малыш! – повернув голову, кричу на Чумакова, который кажется удивленным, словно не ожидал от меня ничего подобного.
– А кто тогда, если не малыш? – говорит он в своей манере, хитро щурясь. – Руслана, Ру… О, может, Крошка Ру? Как в мультфильме.
Прекрасно, он всех зовет красотками, королевами, детками, а я буду маленьким кенгуренком из дурацкого старого мультика!
Толкаю дверь, но Саша удерживает за запястье. Я поворачиваюсь к нему и, злясь на весь мир и крепко зажмурившись от испуга, порывисто целую его. БАМ! Почти не дышу, но подглядываю через приоткрытые веки, закроет ли глаза. Закроет? Ведь это много значит! Не закрывает. Первые пару секунд. А потом его ресницы, подрагивая, опускаются, он выдыхает и как будто даже отвечает мне. Но прежде чем я умру от разрыва сердца, просто сбегаю из машины. Захожу в дом и трогаю горящие губы.
Как